Введение в мифологию - Александра Леонидовна Баркова

спокойная женщина, без всяких богатырских замашек, идеал верности. Две Настасьи Микулишны – совершенно разные героини, хотя и с одним и тем же именем. Это в Европе существует мотив потери девственности воительницы, который приводит к утрате богатырской силы, а для русских былин он никоим образом не характерен. Поэтому это две Настасьи. Позднее мы убедимся в том, что их даже три, потому что еще одна богатырка Настасья нам встретится в былине о сватовстве Дуная.

Итак, былина «Добрыня в отъезде». Сюжет классический: муж на свадьбе жены. Пропп писал, что такие сюжеты возникали, когда обряд инициации уходил в прошлое, когда он совершался раз в несколько десятилетий, таким образом, на этот обряд уходили и юноши, и взрослые мужчины. И когда человек, пройдя инициацию, возвращался домой, то его не узнавали символически или даже фактически. Может быть, это и так, но, может быть, это связано с мотивом долгой отлучки.

Хочу заметить, что эта былина относится к числу самых популярных в русском эпосе. Добрыня уезжает с какими-то малопонятными поручениями, жена обещает ждать его двенадцать лет, и Добрыня, уезжая, ей наказывает, что если пройдет двенадцать лет и он не вернется, то пусть она выходит замуж за кого угодно, хоть за князя, хоть за боярина, только не за Алешу Поповича, потому что он названый брат Добрыни, а названый брат пуще родного. Тем не менее, как только Добрыня уезжает, Алеша немедленно появляется тут как тут, предлагает Настасье выйти за него замуж, естественно, она категорически отказывает, и Алеша собирается ждать до конца назначенного Добрыней срока. Всё это время Добрыня вне поля зрения, о нем мы ничего не узнаем. Но когда проходит двенадцать лет, Алеша снова сватается к Настасье. Она говорит, что прождала двенадцать лет по мужнину слову, теперь она прождет еще двенадцать лет по своему женскому слову – в общем, Пенелопа классическая. И наконец, когда проходит в общей сложности двадцать четыре года, уже Владимир вынуждает Настасью идти за Алешу, и, когда ее уводят на свадебный пир, возвращается Добрыня. Его не узнает даже родная матушка, и только по какой-то приметной родинке она понимает, что это ее сын. Затем Добрыня в одежде скомороха приходит на свадебный пир, поет так, что ему разрешают поднести кубок невесте. Он кладет в кубок свой перстень, Настасья выпивает, перстень подкатывается к ее губам, она по этому перстню узнает Добрыню. После чего Добрыня открывается всем, хватает Алешу за желтые кудри и начинает таскать по горнице, но любопытно, что он ему ставит в вину отнюдь не то, что Алеша пытался жениться на его жене, а то, что он принес его матери ложную весть о смерти сына и заставил бедную женщину плакать и страдать. Добрыня наказывает Алешу, после чего возвращается к себе с Настасьей и живет долго и счастливо. Эта былина интересна тем, насколько Добрыня здесь предстает ревнителем нравственных норм, и его супруга – русская Пенелопа – точно так же становится воплощением нравственности.

Я замечу, что пара Добрыня и Алеша по этой былине – пара достаточно известная. При этом в русских былинах мы не найдем трех богатырей, как они изображены на картине Васнецова. Триаду Илья, Добрыня и Алеша придумал Васнецов. В русских былинах ее нет. Если на заставе стоят богатыри, то там будут стоять любые богатыри, которых помнит конкретный сказитель. Совершенно в любой произвольной последовательности. Опять-таки, если там Илья Муромец, он будет выделен. Но не более того. Мы считаем Илью, Добрыню и Алешу основной триадой русского эпоса, поскольку картину Васнецова печатали в учебнике «Родной речи» для 3-го класса, мы худо-бедно знаем наше искусство и гораздо хуже знаем наши былины.

Следующая былина, замечательная и малоизвестная, – это «Добрыня и Маринка». Кстати, былина, вдохновившая в свое время Марину Цветаеву на поэму «Переулочки». В Киеве живет киевская блудница Марина, которая завлекает мужчин, и матушка предостерегает Добрыню не ездить в Маринкины переулочки. Понятно, что Добрыня ее не слушает. Едет туда и видит на окошке терема Марины совершенно неприличную, с его точки зрения, сцену – голубок с горлицею целуются. Русский эпос чрезвычайно целомудрен, и поэтому такая сцена воспринимается действительно как крайне неприличная, тем более что понятно, что происходит в самом тереме. От столь похабного зрелища Добрыня приходит в ярость, хватает свой лук и стреляет по этим самым нехорошим голубкам. Видимо, от большого волнения у Добрыни дрогнула рука, в голубков он не попал, стрела улетела в терем и убила там лежащего в постели татарина – любовника Маринки. Маринка выскакивает на крыльцо, видимо, в чем была и предлагает Добрыне стать ее любовником взамен того, которого он убил. На что он, естественно, отвечает отказом – в тех выражениях, которые позволяет себе сказитель, иногда в текстах былин приходится просто точки ставить. Тогда рассвирепевшая Маринка превращает Добрыню в златорогого тура. Причем упоминается, что в поле у нее уже несколько златорогих туров бегает.

Тут в сюжете начинает действовать матушка Добрыни, которая бежит спасать своего сына, причем иногда бежит так, что буквально весь Киев трясется. Она требует от Маринки, чтобы та расколдовала Добрыню, и в итоге Маринка принуждена это сделать. После чего с некоторыми дополнительными ходами или без них Добрыня срубает Маринке голову и таким образом ее уничтожает, освободив Киев от распутства. Почему героиня Маринка? Самое первое объяснение, которое просится, – это естественные аналогии с Мариной Мнишек, которая сначала была женой одного Лжедмитрия, потом второго, и с нравственностью у нее было, прямо скажем, не ахти. И соответственно, это воспоминания о ней. И это объяснение в качестве вторичного возможно, недаром былины отражают историю и культуру XVI–XVII веков, поэтому историческое влияние Марины Мнишек на былинную Маринку, безусловно, возможно. Но всё сложнее. За образом Маринки с ее женихами, обращенными в туров, просматривается очень древний образ языческой богини зимы Морены. С ней Добрыня вступает в противоборство, и тогда становится понятно, почему он терпит поражение. Потому что такую богиню невозможно одолеть, по крайней мере мужчине. Это только женщина может. Я думаю, что здесь можно усматривать подтекст борьбы христианства с язычеством, но насколько в былинах это возможно делать?

Близкий аналог этой былины мы находим у соседнего с русским народа – у финнов. В финской Калевале герой Лемминкяйнен сватается к девушке из потустороннего мира, и ему дают различные трудные задания, одно из которых – поймать лебедь, плавающую по реке смерти, – он проваливает. Его убивают, рассекают его тело, и мать героя мчится ему на помощь