Кастелян - Calmius

что-то записывая. — «Priori Incantatem». Мутабор Акус, Мутабор Акус, Му… так, проматываем. Люмос Эк… экслибрис, к лешему. Тергео, Тергео, Тергео… проматываем… проматываем… ещё пром… Вы что, уборщик?

— Нет. Случайный однофамилец одной известной личности.

— Бывает, — равнодушный аврор тут слышал и не такое. — Так, опять «подсвети экслибрис». Короче, непростительных нет. Фамилия, имя?

— Поттер, Гарольд.

Он поднял на меня глаза.

— Ага. Сочувствую, парень. Радуйся, что не очень на него похож.

Снейп позади закашлялся. Маг смотрел в книгу перед собой.

— Твоя… ваша палочка у нас впервые. Кто производитель?

— Неизвестно. — Аврор опять поднял на меня взгляд. — Приобретена у Гаррика Олливандера, официально, 31 июля этого года. Он может знать больше, но мне сказал именно это.

— Минуту… — он достал какой-то гроссбух из-под столешницы. — Да, есть такая. Хорошо, регистрируем. Можете проходить. Следующий! Вашу палочку… Материал?.. А, это вы, мистер Снейп. Забирайте, видеть этого больше не могу. Следующий!

Мы проследовали мимо пафосной скульптуры над фонтаном, подошли к лифтам — нормальным лифтам — и спустились вниз на несколько этажей. Попетляв по коридорам, оказались в тупичке с парой лавок для ожидания и единственной, окованной железом дверью. Игнорируя висевшую в воздухе надпись «Не входить», Снейп по-хозяйски открыл дверь и сунулся было внутрь. Из кабинета грянул звериный рёв, мощный удар по невидимой стенке и раздражённый бас «Закрой дверь»!

Снейп невозмутимо захлопнул дверь, сел на лавку, привалился к стене и закрыл глаза. Я последовал его примеру. Мы молчали. Иногда из-за двери слышались одиночные глухие удары.

— Да, профессор, пока не забыл. То эссе, что вы мне вчера задавали, уже готово.

Снейп приоткрыл глаза, пытаясь вспомнить какое-то вчерашнее эссе, но быстро сообразил, о чём речь.

— Позже сдадите.

Опять потянулось молчание.

— Что у вас за палочка, Поттер? На изящные работы Олливандера не похоже.

— Не знаю. Олливандер сказал, это палочка Грегоровича.

— Вы что, соврали дежурному?

— Вы не поняли. Это не палочка *работы* Грегоровича. Это палочка Грегоровича. Личная. Мастер неизвестен.

— Чушь. У Грегоровича была и остаётся одна-единственная палочка. За исключением…

— За что купил, за то и продаю. Олливандер говорил, что её конфисковали у юного Грегоровича, но его повествование было мутным и невнятным, а я — вымотан «выбором на всю жизнь», так что не настаивал на деталях.

— Как она вообще вам досталась? Чтобы Олливандер продал такое ребёнку…

— Так другое не подошло.

— Да что вы говорите?

Я пожал плечами. Но Снейп смотрел настойчиво.

— Сразу скажу, я многого тогда не понимал. Да и сейчас… Тогда весь день был со странностями, причём буквально, начиная с полуночи. В общем, зашёл я в лавку. Меня как раз оставили одного. Тут появляется этот тип и начинает лепить…

— Поттер! Следите за языком, если уж собираетесь, как вы изволили выразиться, изучать расклады и находить союзников.

— Виноват. Мастер Олливандер с ходу продемонстрировал, что умеет бесшумно заходить за спину, помнит параметры концентраторов некоторых особых клиентов и мастерски набивает цену своей…

— Поттер!

Я вздохнул.

— В общем, начался полный перебор выставленного на витрине. Выбросы, куча хлама в воздухе, «Ах, это тоже не то»… Но вот что странно: одна палочка настойчиво предлагалась мне снова и снова. Он подсовывал её трижды, перемежая с другими. А в четвёртый раз что-то в ней сделал, наверное, желая простимулировать процесс. Но в результате она сломалась.

— Что?

— Грохнуло по-настоящему, древесина разлетелась в щепки, мне немного обожгло руку. Дурацкое перо не пострадало.

— Перо? Какой был материал?

— Он ведь называл… Остродуб и жар-курица, вроде.

— Что? Подождите, может, остролист и перо феникса?

— Ну а я что сказал?

— Прекратите паясничать, вопрос серьёзный.

Не желая спорить, я продолжил.

— В общем, Олливандер расстроился. Но, по-моему, не порчей палочки, а тем, что мне её впарить… предложить не удалось. Пробормотал «Ну, я определённо сделал всё, что мог».

Снейп молчал, о чём-то размышляя.

— Прочая продукция с витрины не подошла. Олливандер начал злиться… то есть, проявлять нетерпение. Я ему определённо надоел, но что-то заставляло его обязательно отоварить меня именно в своём магазине. «Особый клиент, да?» — говорил он. Возможно, как раз это и есть профессионализм — работа с особыми клиентами, не сулящими именно сейчас особой прибыли. А возможно, его кто-то обязал.

— Не мелите чепухи. Что было дальше?

— Дальше он предложил… позвать свою палочку.

— Поттер…

— Закройте глаза, мистер Поттер. Почувствуйте их, они все здесь, вокруг. Какая-то должна быть именно ваша, мистер Поттер. Петь созвучно вашей душе… ну и так далее.

Я вспомнил, как закрыл глаза и действительно *почувствовал* их всех. Огромный склочный базар, не желающий умолкать ни на мгновение. Почему я смог её услышать? Почти погасшее серебро, в дальней подсобке для мёртвых сломанных артефактов, оставленных на материал и запчасти. Обгоревший, отсыревший и покрытый пылью деревянный футляр судорожно ткнулся мне в грудь, пересчитав перед этим немало углов и полок. Сгребли с какого-то массового пожарища, продали оптом по весу районному барыге, далее ещё перепродажи, переезд в составе прочего имущества в другую страну…

Я начал очень осторожный торг. Мол, зачем мне этот мусор, давайте уже подберём палочку. Но на Олливандера напал настоящий спортивный азарт, желание продать хоть что-то вместо сломанной палочки. В результате, он меня «убедил», и я купил «нашедшую меня уникальную вещь» за «символическую цену» в десять галеонов.

Разумеется, я бы никогда не смог обмануть такого умудрённого жизнью и общением с покупателями профессионала, как Олливандер. Если уж Снейп играючи раскусил мои потуги… Но, скорее всего, на мастера палочек очень тонко повлияла Мира.

Да, в футляре была именно она. «Удивительная». И хрен бы кто заставил меня подпустить к себе непонятную сущность, столь мастерски оперирующую менталом, если бы не полустёршийся одноцветный рисунок на крышке шкатулки.

Две спирали, побольше и поменьше, расположенные под углом друг к другу и к наблюдателю. Пустая бессмыслица, если только вы хоть раз не видели ночное небо Саргаса.