Русский Харьков - Станислав Александрович Минаков

нельзя остановить мчащийся с горы тяжелый локомотив. Можно или отойти в сторону, или попасть под колеса. Как резиновые мячики, нападающие отскакивали от мощных передних рядов спаянных одной целью спецназовцев».

* * *

Дмитрий Собына завершает свое вступление в книгу такими словами: «Многие из нас в 2014 году не догадывались, насколько затянется это политическое беснование. Руководствовались принципом: делай что должен, и будь что будет. Мы надеялись, что смутное время скоро закончится, что по крайней мере в Харькове будет немайданная власть. Мы были уверены, что рано или поздно в стране придется наводить порядок – и «Беркут» обязательно будет участвовать в этом, получив долгожданный приказ… Мы и сейчас верим, что такой момент однажды наступит».

Часть тиража своей книги автор передал «Харьковскому землячеству». Средства, полученные от ее реализации, были использованы для помощи харьковским политзаключенным и родственникам погибших «беркутовцев».

Освободить Харьков

Между городами-побратимами Харьковом и Белгородом расстояние невелико – 80 км. В этих городах как минимум последние два века рождались, жили и умирали мои предки и родичи. В частности, мой прадед Кузьма Маслюженко был похоронен на харьковском кладбище героев всех войн империи, мой отец Александр Минаков пережил мальчишкой фашистскую оккупацию Харькова 1941–1943 гг. Треть века, вторую половину жизни я, урожденный харьковец, выросший в Белгороде, в меру сил приближал день, когда будет ликвидирована государственная граница между Харьковской и Белгородской областями.

5 августа 1943 г. мой родной Белгород был освобожден от фашистских оккупантов. В честь этого события в Москве прогремел первый салют. 23 августа освобождением моего родного Харькова была завершена Курская битва.

В этот раз к 23-му, увы, с освобождением не успели; а было бы красиво, символично. Хотя сравнительно безболезненно этот вопрос мог быть решен в 2014 г., когда еще возможно было легитимного трусливого Януковича хоть и пинками вернуть на Левобережную Украину, где преимущественно антибандеровски были настроены и население, и бизнесмены, и бюрократия, и силовики.

Было у нас и единое Отечество, и единые связующие узы. И исход Курской битвы, ратным подвигом единого многонационального народа связавшей навеки в истории Курск, Орел, Белгород и Харьков, решил судьбу всей Великой Отечественной.

В какие жуткие, уродливые формы теперь претворилась на Украине «потеря исторической памяти», до каких бездн дошло искажение системы ценностей, до какого сатанизма, до какой кровищи! Однако Харьковщина остается уязвимым звеном Украины и с точки зрения лояльности к хунте. Все-таки у этой области еще недавно была самая большая протяженность украино-российской границы. Как ни накачивай его нацистскими «кракенами», Харьков – всегда «на отрыве», всегда тяготеет к возвращению в русскую парадигму, в общерусское лоно. Даже несмотря на изобильно внедренных сюда агентов свидомизма и необандеровщины, на посевы и всходы русофобии, особенно в молодых головах и сердцах.

В 2013 г. ко Дню города на торцах некоторых зданий появились гигантские портреты именитых харьковцев – летчицы Валентины Гризодубовой, певицы Клавдии Шульженко, физика Льва Ландау, актера Леонида Быкова. А портрет Юрия Гагарина признан самым большим граффити на Украине. Весной 2022 г. эти «просоветские» граффити были уничтожены.

Харьков имел в годы войны с немецко-фашистскими захватчиками величайшее стратегическое значение (как и сейчас). Битвы за него шли колоссальные. Именно Харьков сегодня является крупнейшим восточным пунктом в раскладе хунты и ее кукловодов, своеобразной базой для карателей ВСУ. Город по-прежнему велик. На 1 января 2016 г. население Харькова составляло 1 млн 430 тысяч постоянных жителей, без приезжих. По прикидкам наблюдателей, сейчас в городе – до 1 млн граждан.

«Харьковская ментальность» и харьковская экономика были всегда интегрированы в российскую.

Важный исторический экскурс сделал историк и политолог Владимир Корнилов в связи со своим «коньком» – темой Донецко-Криворожской республики, которая просуществовала недолго и столицей ее был Харьков. Вот что он написал в один из августовских харьковско-предпраздничных дней: «…100 лет назад бизнесмены Харькова и Донбасса четко разъяснили Временному правительству, почему их земли никак не могут считаться Украиной. Глава Совета съездов горнопромышленников Юга России харьковец Николай фон Дитмар от имени предпринимателей составил пространную записку в Питер, объясняя пагубность идеи включения Донецко-Криворожского бассейна в состав автономной Украины, чья судьба в те дни активно дебатировалась».

Неотъемлемой частью России г-н фон Дитмар видел и Харьковскую губернию, и территории Новороссии. Заключение эксперта о составе «всего Харьковского района» и его категорической обособленности от «Киевского района» хочется, что называется, повторять вслух через громкоговоритель и кое-кому тесать как кол на голове.

Киев пребывает в постоянной претензии и ревности: в Харькове празднуют 23 августа и совсем не хотят праздновать 24 августа, день «нэзалэжности».

До киевского государственного переворота 2014 г. в Харькове все главные даты, связанные с Великой Отечественной войной, – 9 мая, 22 июня, 23 августа – отмечались воистину всенародно. Да и в 2014-м – в частности, 22 июня горожане пронесли по улицам стометровую Георгиевскую ленту, шириной в несколько метров. Город помнит ужасы войны и радость освобождения, счастье Великой Победы. Писатель Алексей Толстой, посетивший город в 1943 г., отметил, потрясенный: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище…»

Кладбище… Харьков к моменту оккупации немецко-фашистскими войсками являлся одним из самых населенных городов СССР. 1 мая 1941 г. население города было 901 тысяча человек, а непосредственно перед оккупацией, в сентябре 1941 г., составило полтора миллиона. К коренному населению присоединились граждане, эвакуированные из других регионов УССР. После освобождения, в августе 1943 г., осталось, по одним данным, 220 тысяч человек, а по другим, и того меньше – около 150–180 тысяч. По относительной убыли это сопоставимо с Ленинградом и Сталинградом.

Четырежды в Великой войне за город велись сражения. В конце октября 1941 г. войска вермахта вошли в город, когда советские войска его уже практически оставили, – произошли лишь небольшие стычки на Холодной горе и в центре города. Наша армия попыталась освободить город от оккупантов в мае 1942-го, когда со стороны Изюма началась наступательная операция. Операция прошла неудачно, мы понесли огромные потери.

Ненадолго вернуть город удалось в феврале 1943-го благодаря солдатам Воронежского фронта под началом генерала Ф.И. Голикова. Харьков вздохнул с облегчением, но вскоре радость вновь сменилась горем – 15 марта город снова был сдан немецким войскам, и эсэсовские танковые подразделения, снова ворвавшиеся в Харьков, вели себя с особой лютостью, вплоть до уничтожения раненых в госпиталях, подчас именно зверского, включая распятие-прибивание к воротам.

Но 23 августа 1943 г. город был окончательно освобожден благодаря трем армиям: 69-й Воронежского фронта, 57-й Юго-Западного фронта и 7-й гвардейской Степного фронта. В ликующем городе состоялся торжественный митинг, в котором участвовали военачальники И. Конев и