Воля Неба и судьба человека. Труды и переводы - Лариса Евгеньевна Померанцева

Вскоре после этого Гуан, удалившись от дел, поселился в уединении по соседству со своим старым знакомым – внуком инъиньского хоу[633]. Так прожил он несколько лет – в горах к югу от Ланьтянь. Развлекались они тем, что стреляли из лука и охотились. Как-то ночью Гуан ехал один – его люди остались в полях. Он выехал к посту Балин. Тамошний офицер был пьян и крикнул Гуану, чтобы тот остановился. Не слезая с коня, Гуан ответил:

– Я бывший командующий Ли.

– Вот еще! И нынешние командующие по ночам не ездят, а то еще бывший! – откликнулся стражник.

И задержал Гуана. Но вот снова в пределы Хань вторглись сюнну, убили правителя области Ляоси, нанесли поражение командующему Ханю (его затем перевели в Правый Бэйпин[634]). Тогда Сын Неба призвал Гуана, сделав его воеводой Правого Бэйпина. Гуан просил соизволения взять с собой и стражника из Балина, а когда они прибыли к войскам, казнил его.

Сюнну, узнав, что Гуан находится в Правом Бэйпине, дали ему прозвище «Летучий командующий». Они избегали с ним столкновений и в течение нескольких лет не смели соваться в Правый Бэйпин.

Однажды на охоте Гуан заметил в траве что-то похожее на камень. Решил, что это тигр, и выстрелил. Стрела вошла в камень по самую головку. Посмотрел – да нет, камень. Выстрелил еще и еще раз, но все – мимо. Живя в других местах, Гуан много слышал о тиграх, ему и самому приходилось на них охотиться. Но на этот раз тигр, прыгнув, ранил Гуана, так что тот едва смог его прикончить.

Гуан был бескорыстным и честным человеком. Получив награды, он делил их с подчиненными, ел и пил вместе с ними. В сорок с лишним лет он имел жалованье в две тысячи даней риса. В доме у него не было излишка, но он никогда не жаловался. Гуан был рослым человеком с длинными, как у обезьяны, руками. Искусство стрельбы из лука было его природным даром. Сыновья и внуки его учились этому искусству, но никто из них не мог с ним соперничать. Гуан был заикой и вообще молчалив. С людьми он больше общался, чертя на земле расположение войск, а в соревнованиях по стрельбе из лука определял, кому пить штрафную чашу, по тому, чья стрела попала ближе или дальше. Вплоть до самой смерти стрельба из лука была его самым любимым развлечением. Когда войска Гуана шли через голодные места, простые воины не пили и не ели, пока не подойдет Гуан. Солдаты любили его за широту души, мягкость, незлобивость и готовы были ему служить с радостью. Если он видел, что враг наступает, он подпускал его на несколько десятков шагов. Стрелял, будучи уверенным, что попадет в цель. Если же не был в этом уверен, не стрелял. Из-за этого его войска не раз оказывались в трудном положении и терпели позор. Вот и зверь, говорят, ранил его.

Вскоре умер Ши Цзянь и император призвал на его место Гуана – начальником дворцовой стражи.

На шестой год Юаньшо[635] Гуан был назначен командующим частями арьергарда и в составе войск командующего главными войсками выступил из Дин-сяна[636] на сюнну. Большинство военачальников в войсках имели титул хоу, полученный на основании закона о заслугах в истреблении врагов, а войско Гуана под такой закон не подходило. Минуло три года. И вот Гуан в качестве начальника дворцовой стражи во главе четырехтысячной конницы выступил из Правого Бэйпина. Вместе с Гуаном выступил и бованcкий хоу Чжан Тэн с десятью тысячами конницы. Они отправились по разным дорогам. Войско Гуана прошло несколько сот ли и оказалось в окружении. Началась паника. Тогда Гуан послал своего сына Ганя вперед. Тот с несколькими десятками всадников прорвал кольцо, появился перед свитой хуского вана и вернулся назад, доложив:

– Хусцев нетрудно одолеть!

И воины воспрянули духом. Гуан приказал занять круговую оборону. Хусцы ожесточенно дрались, стрелы сыпались дождем. Более половины ханьцев пало, стрелы были на исходе. Тогда Гуан приказал солдатам держать луки наготове и не стрелять, а сам, натянув свой Большой Желтый лук выстрелил в предводителя хусцев, убил несколько человек, и натиск хусцев стал ослабевать. А тут уже и закат наступил. На воинах от усталости лица не было, Гуан же как ни в чем не бывало отдавал распоряжения, собственным примером поднимал мужество своих солдат. На следующий день бой возобновился с новой силой, но тут прибыли войска бованского хоу, и сюнну отступили. Ханьцы отдыхали, не будучи способны к преследованию противника. От войска Гуана почти ничего не осталось, и оно было распущено. Хани издали указ: бованского хоу за промедление приговорить к смерти, за выкуп помиловать и низвести в простолюдины; Гуана оставить без наград, поскольку его заслуги равны его потерям.

Когда-то давно Гуан служил при дворе Сыновнепочтительного Просвещенного государя вместе со своим двоюродным братом Ли Цаем. При Светлом государе Цай дослужился до жалованья в две тысячи даней риса. В правление Сыновнепочтительного Воинственного государя он стал правителем области Дай. В пятый год Юаньшо[637] Цай был командующим легкими колесницами. Вместе с командующим главными войсками принимал участие в походе против хуского вана правого крыла, имел заслуги и был пожалован титулом лэаньского хоу. В середине второго года юаньшоу он, заместив Гунсунь Хуна, стал первым министром. Цай был человеком недалеким, по сравнению с Гуаном мало чем знаменит. Однако Гуан не дослужился до титулов и наделов и в табели о рангах не поднялся выше цина[638]. Цай же вышел в лехоу, дослужился до саньгуна[639]. В войске Гуана его подчиненные, вплоть до простых воинов, могли рассчитывать получить наделы и титул хоу. Однажды Гуан имел тайную беседу с гадателем Ван Шо. Гуан сказал ему:

– С тех пор как идет война с сюнну, я всегда на поле боя. Мои офицеры – люди средних достоинств, однако многие из них за заслуги в войне с сюнну получили титул хоу. Я же как будто не из последних, однако оказывается, у меня нет ни малейшей заслуги, дающей право на надел. Я действительно не достоин быть хоу? Или это судьба?

– Вспомните, командующий, случалось ли вам ненавидеть кого? – спросил гадатель.

–Когда-то я был воеводой Лунси, и цяны[640] подняли мятеж, я их заманил в ловушку и принудил