"Мертвая рука". Неизвестная история холодной войны и ее опасное наследие - Дэвид Хоффман

«Господин президент, — сказал Мэтлок, — президент Буш попросил меня известить вас о сообщении, которое мы получили и которое находим весьма тревожным, хотя и не можем его подтвердить. Оно основано не на слухах, но и не на достоверной информации. Оно состоит в том, что готовится попытка отстранить вас от власти, и она может случиться в любое время, даже на этой неделе».

Мэтлок не назвал источник. Он пытался донести до них, что информация поступила не от источников в разведке, но Горбачёв с Черняевым сделали именно такой вывод. В блокноте Черняев пометил: «американские службы» предупреждают, что на следующий день будет переворот.^[700]

Горбачёв с Черняевым засмеялись. Затем, вспоминал Мэтлок, Горбачёв стал серьёзнее. «Передайте президенту Бушу, что я тронут. Я чувствовал, что мы стали партнёрами, и теперь он это доказал. Поблагодарите его за эту заботу. Он сделал именно то, что должен сделать друг. Но попросите его не беспокоиться. У меня всё под контролем. Завтра вы это увидите».

По словам Черняева, Горбачёв также сказал: «Это неверно на все сто процентов».^[701]

Выслушав Мэтлока, Горбачёв разговорился. Он заметил, что неопределённость имеет место, что Павлов неопытен и уже осознал ошибочность своей попытки захватить власть, что с Ельциным складывается сотрудничество, что скоро будет подписан новый союзный договор и что визит Горбачёва на лондонский саммит будет важным шагом для мировой экономики.

Потом, оглядываясь назад, Мэтлок говорил, что Горбачёв мог неверно интерпретировать его слова, предположив, будто источник неприятностей — это реакционные силы в парламенте. Записи Черняева подтверждают: Горбачёв посчитал, что Мэтлок имел в виду консерваторов, сидящих в парламенте, а не Крючкова и Язова.

На следующий день парламент отверг требование Павлова о власти. После этого Горбачёв выступал перед журналистами, а рядом с ним стояли угрюмые: Язов, Пуго и Крючков. Горбачёв сказал с широкой улыбкой: «С “заговором” покончено».^[702] Но Мэтлок не испытывал особого оптимизма: «Он потерял бы больше всех, но вёл себя как лунатик, не замечающий то, что его окружает». А ведь Горбачёв получал предупреждения и из других источников. Сразу после ухода Мэтлока Горбачёв сказал Черняеву, что за день до того он получил аналогичное предупреждение от своего посла для специальных поручений Евгения Примакова.

«Учтите! — говорил Примаков. — Вы слишком доверились КГБ, службе вашей безопасности. Уверены ли вы в ней?»

«Вот паникер! — комментировал Горбачёв. — Я ему: Женя, успокойся. Ты-то хоть не паникуй».^[703]

Через два дня после предупреждения Буш позвонил Горячеву, но тот отмёл возможность переворота.

«Невероятно на тысячу процентов», — сказал он.^[704]

Двадцать первого июня Валерий Ярынич вошёл в небольшой конференц-зал, где стоял один деревянный стол. Это было помещение на одном из верхних этажей Института мировой экономики и международных отношений — исследовательского институт в Москве. Ярынич, эксперт по связи, много лет служивший в ракетных войсках стратегического назначения, работал над «Периметром», полуавтоматической системой для нанесения ядерного удара возмездия. «Периметр» ещё был полностью засекречен. После того, как в 1985 году систему наконец ввели в действие, Ярынич работал в экспертном центре в генштабе в Москве; он, опираясь на математические модели, показал, что сдерживания можно добиться при гораздо меньших запасах ядерного оружия.

Ярынича пригласили на совещание американских и российских гражданских экспертов по оперативному управлению ядерными силами. Несколькими годами ранее такая встреча была бы немыслима, но в обстановке большей открытости стало возможно говорить на такие темы, которые долго были под запретом. В конференц-зале сидел один из главных гражданских экспертов по оперативному управлению ядерными силами США Брюс Блэр — старший научный сотрудник Брукингского института, ведущего вашингтонского экспертного центра. Блэр пришёл в костюме и галстуке, у него была с собой небольшая записная книжка. И куча вопросов. Он служил в ВВС и два года в начале 1970-х работал офицером по запуску ракет «Минитмен» из подземных шахт. Впоследствии он выполнял работу для Управления конгресса по оценке технологий и провёл совершенно секретное исследование уязвимости американской системы управления ядерным оружием. Работая в Брукингском институте, Блэр написал книгу об американских ядерных системах — «Стратегическое управление ядерными силами». С 1987 года он работал над новой книгой и искал информацию о советской системе управления. В США у него были ценные источники, а вот узнать правду о том, что происходило в Советском Союзе, было мучительно трудно; всё, что касалось управления ядерными силами, было засекречено. Порой Блэру удавалось найти какие-то фрагментарные данные, но увидеть общую картину не удавалось. День за днём он проводил интервью в бесчисленных, заполненных табачным дымом, комнатах и всё больше разочаровывался. Но, встретившись с Ярыничем, Блэр понял, что наконец нашёл настоящего эксперта — человека, чьи знания о системах и процедурах запуска были сопоставимы с его собственными. Ярынич подчёркивал, что говорит только от своего имени, а не от имени начальства. «Он здесь сам по себе, конфиденциальная встреча», — пометил Блэр в записной книжке. Он также отметил, что Ярынич — специалист по управлению ядерными силами, работает в отделе оперативных и стратегических исследований генштаба. Однако он не записал имени Ярынича, посчитав это слишком деликатной информацией.

Чтобы извлечь что-то полезное из советских офицеров, Блэру требовались многие часы разговоров. Но Ярынич был удивительно уверен в себе и казался «человеком, у которого много чего на уме». Ярынич рассказал Блэру, что у кремлёвского лидера — после того, как его предупредят о ракетном нападении, — могло остаться лишь две-четыре минуты на принятие решения. И его, возможно, пришлось бы принимать в опасной ситуации — исключительно на основании сигнала тревоги. В случае ложного сигнала это привело бы к катастрофе. Блэр тщательно записывал.

От американских источников Блэр слышал о системе «Мёртвая рука», которая отдаст команду о ядерном контрударе, если советское руководство будет уничтожено. Когда Блэр спросил об этом, Ярынич ответил, что в России нет никакой «Мёртвой руки». Блэр записал это. Но Ярынич предусмотрительно сказал кое-что ещё: нет автоматической «Мёртвой руки», но есть полуавтоматическая система. Тогда Блэр не до конца понял смысл слов Ярынича, хотя в его записях были кое-какие подробности. Сначала он не сопоставил все факты.^[705]