Постдемократия - Колин Крауч

Эта тенденция к росту политического влияния корпо­ративных интересов нередко подается как свидетель­ство высокой эффективности рынка. О том, сколько здесь иронии, можно судить по нашему обсуждению медиакорпораций. Первые, сформулированные в XVI- XVII веке свободно-рыночные экономические доктри­ны Адама Смита и других авторов имели целью отде­лить мир политики от частного предпринимательства и, в частности, покончить с предоставлением моно­полий и контрактов придворным фаворитам. Как мы увидим в главе V,многие современные случаи при­ватизации, субподрядов и устранения границ между общественными услугами и частным сектором пред­ставляют собой возобновление именно этой сомни­тельной практики. Соответственно, мы наблюдаем еще один аспект движения по параболе: возвращение к корпоративным политическим привилегиям под ло­зунгами рынка и свободной конкуренции.

Все это может происходить лишь в обществах, утративших чувство различия между общественны­ми интересами, которые охраняются государствен­ными структурами, стремящимися проявить свою независимую компетенцию, и частными интереса­ми эгоистического характера. В преддемократиче-ские времена социальные элиты, доминировавшие в экономической и общественной жизни, также мо­нополизировали политическое влияние и свою роль в обществе. Расцвет демократии вынудил их по край­ней мере поделиться своим местом на этих аренах с представителями неэлитарных групп. Однако сего­дня, вследствие растущей зависимости государства от знаний и опыта корпоративных руководителей и ведущих предпринимателей, а также зависимости партий от их средств, мы постепенно движемся к соз­данию нового класса, доминирующего и в политике, и в экономике. Он не только приобретает все боль­шую власть и богатство одновременно с тем, как уси­ливается неравенство в обществе, но и начинает иг­рать привилегированную политическую роль, всегда служившую отличительной чертой реально домини­ровавших классов. К этому сводится основной кри­зис демократии в начале XXI века.

В популярных дискуссиях классы обычно выделя­ются по присущим им культурным атрибутам — ак­центу, одежде, типичным развлечениям. И когда кон­кретные наборы этих атрибутов лишаются прежней отчетливости, за этим следуют заявления о конце классового общества. Однако куда более серьезное определение термина «класс» основывается на взаи­мосвязи между различиями в экономическом поло­жении и различиями в доступе к политической вла­сти. И в этом смысле никакого исчезновения клас­сов не наблюдается, наоборот, налицо усиление такой связи, представляющее собой один из самых серьез­ных симптомов движения к постдемократии: воз­вышение корпоративной элиты сопутствует упадку креативной демократии. Кроме того, мы видим связь между двумя проблемами, выделенными в начале данного исследования: затруднениями, свойственны­ми эгалитарной политике, и проблемами собственно демократии. Борьба с эгалитаризмом, несомненно, яв­ляется одной из ключевых политических целей корпо­ративных элит.