Заметки потустороннего - Алекс Трейн

прямое насилие, (часто самоназываемое согласно современной моде «правовым государством») весьма устойчивы. Их слабость в хроническом экономическом отставании от всего остального мира (точнее от среднегодовых темпов развития), архаизации и примитивизации общественных отношений, следовательно, в деградации государства. В прежние не столь вегетарианские времена такое государство становилось добычей более успешных хищников. Теперь это не принято. Иногда совершенно разложившийся правящий слой развязывает какую-нибудь маленькую победоносную войнушку со своими соседями исключительно в целях военной консолидации своих подданных и уничтожения всех активных недовольных, объявляемых вражьей пятой колонной. В этом случае мировое сообщество начнет выражать серьезную обеспокоенность сложившейся ситуацией и, может быть, объявит какие-нибудь санкции, в редких случаях окажет прямую помощь стране, подвергшейся агрессии. Но в целом, такие авторитарно-тоталитарные режимы, мимикрирующие под демократию, весьма устойчивы. Даже при насильственном свержении одного упыря, вознамерившегося править вечно, его заменит примерно такой же. Автор этого текста совершенно не ставит своей целью предложить метод для достижения всеобщего счастья в виде установления повсеместно свободных истинно демократических режимов. Ему достаточно провести четкую формальную грань между настоящими демократиями (типа британской) и фальшивыми аналогами. Наличие выборов, парламентов, избирательных комиссий, независимого суда (то есть суда с такой вывеской), свободы слова (декларируемой) не является гарантией, что перед нами действительно либеральное демократическое общество.

7.6

Повторим, демократия слишком сложный объект, чтобы по 1-2 критериям формально проверить ее существование или отсутствие в реальности. Надо предложить что-то попроще. Раньше интеллигенты и разночинцы шли в народ, чтобы опроститься, мы сделаем это чисто ментально, никуда ходить не надо, оставайтесь на своих местах… Перефразируя одного классика можно сказать, что коренным вопросом любой политической системы является вопрос о власти. Вот от власти мы и будем танцевать. Для проверки формального удовлетворения условиям демократии интересуются процессом формирования власти – избираемая она или нет, ну и еще – есть ли соответствующие прибамбасы в виде одно-двухпалатных парламентов, спикеров, конституционных судов, разделения властей и проч. Наличие всего этого стандартного формального набора в современном мире часто скрывает фейковую демократию, а иногда просто откровенный авторитаризм-тоталитаризм. Подразумевалось изначально, что выборы – это механизм сменяемости власти. В современном мире множатся политические системы, в которых выборы это механизм несменяемости, консервации власти. Возникает естественная мысль ранжировать политическое устройство стран не по формальному соответствию демократическим канонам, а по простому критерию сменяемости власти. Убираем из рассмотрения любые процедуры, которые легко подделать, смотрим только на результат – сменилась власть или нет. Вот мы и опростились. Прямо как разночинцы, а может, даже почти как граф Толстой. Посмотрим, что с этим можно сделать…

7.7.1

Для начала нужно максимально точно определить, что такое сменяемость власти. Пока ограничимся самоочевидным утверждением, что сменяемость власти – это заранее известная неспешная процедура перехода власти от одного лица к другому (заранее неизвестному). Существенно, что процедура эта повторяется регулярно через небольшое количество лет (3-4 года, как правило). В идеале это должно работать как часы, что исключит любые манипуляции с продолжительностью властных полномочий текущего правителя.

7.7.2

Прежде всего очевидно, что сменяемость власти не тождественна смене власти. Смена власти происходит так или иначе в связи с кончиной правителя или его свержением верными соратниками, например. Во всех этих случаях смена власти происходит неожиданно, а сменяемость власти подразумевает заранее (желательно на сотни лет вперед) оговоренный процесс передачи власти от одного лица (текущего правителя) к другому неизвестному во время его правления лицу.

7.7.3

Далее дадим определение и для несменяемой власти. Легче всего дать его феноменологически, то есть через череду примеров смены власти, которые нельзя считать частью процесса сменяемости власти. А затем приведем примеры стран с канонической сменяемостью власти (что-то вроде текущего идеала).

7.7.4

В СССР в период с конца 1982 по 1985 сменилось 3 генсека (местное название правителя в те времена). Это была смена власти (так или иначе), но никак не сменяемость. Каждый генсек правил до своей кончины. Замена Хрущева на Брежнева в 1964 г. тоже не может подпадать под критерии сменяемости власти. Это был внезапный верхушечный квази мирный переворот в режиме спецоперации, оформленный решением пленума ЦК. Рассмотрим более интересный случай – уход Ельцина в конце 1999. Ельцин, как известно, изрек: «Я устал, я ухожу» за три месяца до окончания своих полномочий, фактически назначив исполняющим обязанности выбранного им преемника (сами знаете кого). На выборы преемник шел со всеми полномочиями текущего правителя, а поражения на выборах верховного начальника в России не случалось никогда. Разберем, что здесь не так. Само понятие «преемник действующего президента» означает, что мы имеем дело с фейковой демократией. Вообще, Ельцин становился демократом, когда его поддерживали и избирали, если же его отвергали, то он запросто мог лупить танками по парламенту прямо в центре столицы (во имя торжества демократии, свободы и справедливости под его чутким руководством, естественно), а потом опять превращаться в доброго барина-демократа, позволявшего челяди разевать рот на хозяев жизни, когда по конституции его наделили монархическими полномочиями. Но вернемся в конец 1999 года. Итак, Ельцин с помощью нехитрой, но наглой рокировочки сделал своего преемника фактическим президентом по своим полномочиям. Почти сразу после этого основные претенденты на пост президента снялись с выборов. Они имели хорошие шансы избраться, если бы конкурировали с другими претендентами на пост президента, но не имели никаких шансов в борьбе с исполняющим обязанности президента, у которого в руках находился весь репрессивный аппарат государства. То есть Ельцин просто назначил на пост президента человека, которого он выбрал исключительно в интересах своей безопасности. Какая же это сменяемость власти? Это разовая спецоперация по сохранению жизни и спокойствия, а также активов семьи. Заметим, что, судя по результату, эта операция была продумана значительно более тщательно, чем экономические реформы 1992–1998 гг.

7.7.5

Получается, в России (включая период существования СССР) не было ни одного события, которое как-то можно было бы трактовать как эпизод сменяемости власти. При самодержавии сменяемости нет по определению, при большевиках (как при каждой уважающей себя диктатуре) ее не было тоже. В случае СССР историческая новизна заключалась в том, что власть в стране принадлежала особому ордену меченосцев (партии большевиков) и по смерти очередного диктатора/вождя власть передавалась методом ожесточенной схватки бульдогов под ковром следующему диктатору/вождю из числа партийных бонз. Это нетривиальный результат, потому что никакие другие режимы, кроме коммунистических, не достигали такой преемственности власти в нескольких (впрочем, не более 3-4) поколениях. Обычно диктатура рушилась по смерти ее отца-основателя (Муссолини, Гитлер, Салазар, Франко). Это свидетельствует о том, что тоталитаризм, построенный большевиками, был исключительного качества и крепости, без преувеличения –