Политические сочинения. Том V. Этика общественной жизни - Герберт Спенсер

подтверждаться, подчиняясь ограничениям, требуемым мерами, необходимыми для национальной безопасности. Посягательство на свободу, которое требуется для сохранения самой свободы, имеет за собою подобие этической гарантии. Подчиняясь только условию, чтобы все способные члены общества одинаково подвергались ограничениям, это посягательство на свободу движения и перемещения, вынуждаемое военной организацией и дисциплиной, является законным – предполагая, во всяком случае, что имеющаяся в виду цель есть оборонительная война, а не наступательная.

XI

Право пользования природною средою

§ 294. Может случиться, что человек не испытывает ни малейшего телесного повреждения от действий своих ближних и ни малейшей помехи в своих движениях, но тем не менее ему препятствуют выполнять деятельности, необходимые для поддержания жизни. Для этого достаточно помехи тем или иным его отношениям к физической среде, от которой зависит его жизнь. Действительно, предполагается, что некоторые из этих природных сил не могут быть изъяты из общего владения. Так, например, мы читаем следующее: «Некоторые вещи по самой природе неспособны к присвоению, так что не могут попасть под чью-либо власть. Римское право придало им название res communes. Их определяли как вещи, никому не принадлежащие в собственность, но находящиеся во всеобщем пользовании. Так, свет, воздух, текучая вода и т. п. приспособлены к всеобщему пользованию в такой мере, что ни одна особь не в состоянии приобрести их в собственность или лишить других возможности пользования» (An Institute of the Law of Scotland. By John Erskine, ed. Macallan, I, 196).

Но хотя свет и воздух не могут быть монополизированы, однако распределение их может быть таково, что один человек отчасти лишит другого возможности пользования, и в такой даже степени, что причинит последнему серьезный вред.

Никакая помеха этого рода невозможна без нарушения закона равной свободы. Если один человек постоянно лишает другого возможности пользоваться равною долею света, то этим совершается нарушение принципа, в силу которого свобода каждого ограничена подобною же свободою всех других; то же справедливо, если является помеха для свободного доступа воздуха.

Под эту общую категорию необходимо, однако, – помощью необычайного расширения смысла нашего определения – включить то, что допускает присвоение, а именно поверхность земного шара. Земная поверхность, образуя часть физической среды, по-видимому, необходимо включается в число тех составных частей среды, на которые должно иметь притязания, основываясь на законе равной свободы. Ни у кого нельзя абсолютно отвергать права на земную поверхность, не сделав неосуществимою деятельность, способную поддерживать жизнь; при отсутствии почвы, на которой можно было бы стоять, человек вовсе ничего не способен делать. Поэтому из закона равной свободы, если его применить строго, по-видимому, вытекает, что поверхность земли не может быть абсолютно присваиваема отдельными лицами, но может только быть в их пользовании – таким способом, который подразумевает, в последней инстанции, что и другие имеют то же право собственности другими словами, собственником является все общество.

Что касается этического и законодательного признания притязаний на пользование другими природными богатствами, нам пришлось бы сказать немногое. Лишь вопрос о земной поверхности требует усиленного внимания. Рассмотрим, однако, эти предметы по порядку.

§ 295. На самых ранних ступенях развития, когда городская жизнь еще не началась, никто не мог серьезно препятствовать другому человеку пользоваться светом. В лагерях дикарей и в деревнях земледельческих племен никто, преследуя свои цели, не имел повода заслонять свет своему соседу. Впрочем, самый характер и расположение построек делали такое насилие почти невозможным. В более поздние времена, когда стали появляться города, стало сомнительным, чтобы люди впредь обращали большое внимание на притязания соседей относительно пользования светом. На тех стадиях социальной эволюции, когда праву на жизнь и свободу придавалось мало значения, такие сравнительно пустячные правонарушения, какие совершались людьми, строившими дома совершенно близко перед другими домами, едва ли могли обратить на себя особое внимание – все равно, считать ли это нравственным или юридическим проступком. Узкие, темные улицы старинных континентальных городов, подобно малым дворам и узким аллеям, характеризующим более старинные части наших английских городов, показывают, что в дни построения этих улиц преграждение солнечного света и неба своему соседу не признавалось обидой. И действительно, можно с основанием утверждать, что признание такой обиды в те времена было бы неосуществимым, так как в окруженных стеною городах тесное скопление домов стало необходимостью.

В новейшие времена, однако, возникло убеждение, что естественное распределение света не должно встречать помех. Закон, воспрещающий строить стены, дома или другие здания известной высоты ближе предписанного расстояния от уже построенных домов, правда, не абсолютно воспрещает заслонять свет соседу; однако он запрещает такое перехватывание света, если оно достигает значительной степени, т. е. старается согласовать сооружение нового дома с притязаниями смежных домовладельцев, насколько это возможно. Другими словами, хотя указанный вывод из закона равной свободы и не высказывается вполне громогласно, он, во всяком случае, пользуется молчаливым прнзнанием.

§ 296. Преграждение доступа света до известной степени подразумевает помеху относительно доступа воздуха: запрещение одного из этих правонарушений подразумевает запретность другого. Однако притязание на пользование воздухом, хотя и признанное английским законом, относящимся к ветряным мельницам, менее определенно установлено, вероятно, потому что преграждение доступа воздуха причиняло лишь незначительное зло. Тем не менее явилось определенное признание права на неиспорченный воздух. Действия человека, уменьшающего доступ воздуха, не причисляются определенным образом к проступкам; но действия, портящие качество воздуха, в новейшие времена признаются проступками, порою подверженными лишь нравственному порицанию, но иногда влекущими за собою и законодательную кару. До некоторой степени все вынуждены портить своим дыханием воздух, вдыхаемый другими находящимися поблизости людьми. Стоит только пройти немного позади курящего, чтобы заметить, как широко распространяются выдыхания из легких каждого человека, и до какой, стало быть, степени люди, особенно в комнатах, вынуждены вдыхать воздух, уже бывший в чужих легких и оттуда периодически вытесняемый. Но так как эта порча воздуха взаимна, то она и не составляет насилия. Насилие является лишь в том случае, если один или несколько портят воздух таким способом, в котором другие не участвуют; например, это часто случается в вагонах, где люди, считающие себя джентльменами, курят в помещениях, предназначенных для некурящих. При этом иногда пользуются номинальным, а не реальным согласием спутников и не думают о неприятности, доставляемой на долгое время тем, которые будут позднее путешествовать в отделениях, пропитанных табачным дымом. Помимо того что люди, правильно об этом судящие, признают такие поступки непристойными, такое курение прямо запрещено железнодорожными правилами и в силу особых постановлений может подлежать денежному штрафу.

Переходя от случаев этого рода к другим, более серьезным, мы должны отметить запрещения, направленные против