Оружие слабых. Повседневные формы крестьянского сопротивления - Джеймс С. Скотт

семья мелких землевладельцев или арендаторов в период между сезонами выращивания риса не отправляла – хотя бы временно – кого-нибудь на заработки, приносившие «живые» деньги. Переход к двойным урожаям принёс временное облегчение и способствовал процессу, который можно назвать «рекрестьянизацией» (repeasantization). Теперь многие селяне впервые смогли позволить себе роскошь оставаться дома на протяжении всего года. Небольшие хозяйства, которые прежде были не в состоянии обеспечивать пропитание в условиях всего одного урожая в год, теперь превратились в жизнеспособные предприятия. Речь шла не только о том, чтобы собирать два урожая с одного и того же участка, но и о возможностях для наемного труда, которые предоставляли два сезона. На руку наемным работникам также сыграли введенные в 1969 году ограничения для трудовых мигрантов из Таиланда и табачный бум в бедном штате Келантан, выступавшем экспортером рабочей силы, – в результате конкуренция за рабочие места впечатляюще сократилась. Однако, как будет показано ниже, эта долгожданная передышка была лишь временной. К 1978 году значительная часть новых рабочих мест, которые появились благодаря ирригация, была уничтожена комбайнами, и принадлежавшие к бедным группам населения региона работники снова отправились в путь.

Если удовольствие оставаться дома крестьяне могли позволять себе недолго, то воздействие двойного цикла рисоводства на землевладение представляется куда более устойчивым. Два урожая в год, более стабильные объемы производства и прекращение беспорядочных колебаний цен на рис-сырец в течение сезона – все эти факторы в большинстве случаев способствовали тому, что крестьяне вырывались из круга долгов, которые после неудачного сезона могли приводить к тому, что их земли доставались кредиторам. Многие крестьяне из долины реки Муда по-прежнему, как правило, берут сезонные кредиты у лавочников и ростовщиков, но такие займы обычно погашаются с каждым новым урожаем и лишь в редких случаях приобретают вид схемы джуал джанджи, которая чревата последующей утратой прав собственности. В результате класс мелких землевладельцев стабилизировался, а процесс пролетаризации в сельской местности замедлился[175].

Отмеченные выше перемены в таких сферах, как доступ к благам цивилизации и потребительским товарам, объем предложения риса, питание, занятость и платежеспособность домохозяйств, можно с полным правом назвать позитивными новыми тенденциями последнего десятилетия в долине реки Муда. Но присутствуют и другие новые тренды, которые можно охарактеризовать как в лучшем случае неоднозначные, поскольку их оценка во многом зависит от того, какое классовое положение вы занимаете. В данном случае наша задача вновь будет заключаться в том, чтобы представить лишь основные задокументированные факты, а их социальная интерпретация будет выполнена ниже, в главе 5. Обращение к ряду статистических показателей по долине реки Муда в целом должно принести определенную пользу, прежде чем мы перейдем на уровень отдельно взятой деревни («передний план»), где подобные данные обретают плоть и кровь.

Землевладение

Первым фактом, знание о котором необходимо иметь применительно к любой ситуации в аграрной сфере, являются способы распределения собственности на основное средство производства – землю[176]. В долине реки Муда это распределение весьма неравномерно (значение коэффициента Джини составляет 0,538), хотя перед нами не та ситуация, которая характерна для латифундий, когда на большей части ландшафта доминируют несколько крупных хозяйств. Кроме того, отсутствуют какие-либо свидетельства того, что после перехода к двойным урожаям распределение прав собственности на рисовые земли стало более неравномерным или концентрированным. Базовая ситуация в этой сфере вкратце представлена в таблице 3.1[177], однако следует помнить, что приведенные в ней показатели охватывают только собственников земель для выращивания риса и поэтому не включают почти 14,6 тысячи «чистых» арендаторов и 8 тысяч домохозяйств с безземельными работниками, на которые приходится 37 % домохозяйств, занятых в секторе рисоводства. Но даже в этом случае обнаруживаются поразительные диспропорции. На крупные наделы площадью более семи акров (10 релонгов [2,8 гектара]) приходится лишь 11 % от общего количества хозяйств, однако они занимают 42 % всех рисовых земель. Именно этот слой относительно зажиточных землевладельцев, наряду с отдельными крупными арендаторами, составляет в рассматриваемом нами регионе ядро класса земледельцев, ведущих коммерческое хозяйство (commercial farming class) – на их долю, возможно, приходится три четверти всего риса, реализуемого в долине реки Муда[178]. На другом конце континуума располагается подавляющее большинство (61,8 %) землевладельцев с наделами, имеющими площадь меньше уровня, необходимого для получения доходов, которые соответствуют черте бедности. Размер владений около 40 % крестьян фактически составляет менее 1,42 акра [0,57 гектара] – для получения дохода на уровне самообеспечения требуется вдвое больше. Эта группа занимает незначительное место в рыночной торговле рисом.

Таблица 3.1. Распределение земель под выращивание риса по размерам наделов, Программа ирригации долины реки Муда, 1975–1976 годы

Вместе с внедрением двойных урожаев стоимость земель для выращивания риса подскочила примерно в пять раз – такая динамика, намного опережающая рост индекса потребительских цен или доходов от выращивания риса, в будущем чревата последствиями для социальной мобильности. До 1970 года у трудолюбивого и бережливого арендатора существовала возможность, пусть и редкая, приобрести небольшой участок земли и за счёт этого улучшить своё положение. Однако при нынешних ценах на землю возможность расширять свои наделы оказалась закрытой практически для всех, кроме самых богатых собственников. Традиционный путь восходящей мобильности – при всех его ограничениях – был совершенно заблокирован.

Размеры хозяйств

Распределение площадей эксплуатируемых земледельческих хозяйств является хорошим индикатором доступа (в силу прав собственности или аренды) к главному фактору производства. Соответствующие сравнительные данные до и после внедрения двойных урожаев приведены в Таблице 3.2[179]. Неравенство фактических размеров хозяйств пусть и не столь заметно, как в случае с правами собственности, но всё же очевидно. Мелкие хозяйства, составляющие почти половину домохозяйств в регионе Муда, обрабатывают всего 17 % рисовых земель, тогда как крупные хозяйства, на которые приходится лишь 14 % домохозяйств, претендуют практически на 40 % рисовых земель. Между двумя указанными группами располагается большая прослойка крестьян-середняков, ведущих хозяйство на скромных участках. Наиболее выразительной тенденцией последнего десятилетия является рост доли мелких хозяйств при отсутствии заметных изменений доли земельных ресурсов, которыми они располагают, в связи с чем средний размер мелких хозяйств снизился до исторического минимума в 1,4 акра [0,57 гектара].

Таблица 3.2. Распределение хозяйств по площади земель, 1966 и 1975–1976 годы

Землепользование

Но наиболее впечатляющие преобразования состоялись прежде всего в социальных механизмах земледелия. Для землепользования в долине реки Муда одновременно характерны сложность и гибкость. Например, не так уж редко можно встретить крестьян, которые обрабатывают часть собственной земли, сдают в аренду небольшой участок, арендуют ещё один участок и даже время от