Против либерализма к четвертой политической теории - Ален де Бенуа

Сегодня Европа является первым торговым и вторым экономическим могуществом в мире. Один только евро­пейский союз производит четверть мирового внутреннего валового продукта (ВВП). его финансовый резерв в долла­ровом измерении уже тоже на втором месте. Опирающийся на 372 миллиона своих граждан, ЕС после своего расши­рения в центр и на восток станет также и первым в запад­ном мире сообществом по демографическим показателям. Его образовательная система и уровень населения способ­ствуют созданию научной элиты во всех областях фунда­ментального знания. его археологическое, историческое, литературное, музыкальное, технологическое и научное на­следие — одно из самых богатых на планете. Идеи и пред­ставления Европы как «матери философии» составляют непрерывную трехтысячелетнюю интеллектуальную тра­дицию.

Хорошо видно: сегодня в руках Европы есть все необ­ходимые козыри для того, чтобы свергнуть американскую гегемонию и без колебаний стать главной мировой силой. но она не хочет — все еще не хочет — взять на себя связан­ную с этим историческую ответственность. Предоставляет свои богатства на хищное разграбление многонациональ­ным фирмам и финансовым рынкам. Позволяет своей эли­ те уезжать в Соединенные Штаты, которые без ее мозговой подпитки остались бы в области научного и технологиче­ского творчества среднего уровня державой. Отдает функ­ции обороны управляемому из Вашингтона Альянсу, пол­ностью подчинив свою находящуюся в зачаточном состоя­нии дипломатию диктату страны, недавно без колебаний бомбившую один из ее народов. размывает — уже на про­тяжении нескольких поколений — свою многовековую идентичность и разрушает свою цивилизацию, оставляя ме­сто для общества потребления и общества спектакля. Вдруг наконец начинает робко строить континентальное федера­тивное государство — через европейский союз, решительно утверждаемый вначале как его цоколь, — но очень скоро под давлением «общественного мнения» подчиняется парламен­ту, состоящему из призрачных политиков и всесильных тех­нократов.

Нынешнее положение в Европе нельзя оценить вне бо­лее широкого контекста находящегося в становлении после падения Берлинской стены нового мирового порядка. Эпо­ха Государств­наций, рожденная в 1648 году Вестфальским договором, длилась 150 лет; эпоха Венского конгресса — 100 лет, ялтинских соглашений — чуть более 40 лет. Эти все более быстрые изменения были вехами становления того, что Карл Шмитт называл «Номосом Земли», то есть не­ коего глобального предания, через которое мир приходит к равновесию. Первый Номос Земли определяли более или менее самодостаточные цивилизации древности и Средних веков: именно в его рамках Европа познала самые первые усилия к объединению — через римскую империю, папство и римско­германскую империю. Второй Номос — «разде­лительный»: в условиях ренессанса европейские нации, вначале противопоставленные друг другу в религиозных войнах, начали соревнование за колонизацию мира и го­сподство в Европе; эта эпоха завершилась великой граждан­ской войной в 1914–1945 гг. Третий Номос складывался во­ круг двухполярного порядка Восток—Запад, идеологического противостояния между либерализмом и коммунизмом, геополитического противостояния Суши (европейского кон­тинентального могущества) и Моря (могущества морского, американского).

После падения Берлинской стены мы вошли в четвертый Номос Земли. Он обозначен переделом мира на большие цивилизационные пространства, потенциально содержа­щие в себе также и большие пространства политические. но такая многополярность мира пока еще только виртуальна. Ибо гегемония в шести основных областях могущества — технологической, экономической, финансовой, военной, медийной и культурной — принадлежит только одной ци­вилизации — Соединенным Штатам Америки. И цель у аме­риканцев тоже только одна — затормозить, насколько это возможно, трансформацию западного универсума в плане­ тарный плюриверсум. Вопреки всем видимостям, их главный противник — не Китай и не мусульманский мир, но Европа: если она, утверждая свой суверенитет, освободится от их опеки, Соединенные Штаты потеряют свой почти исклю­чительный контроль над миром и окажутся обязанными со­ относить себя с нововозникающими могуществами. Сама не зная этого, Европа держит в своих руках судьбы мира.