Государство и право. Как развивалась наша страна с IX до XX века - Павел Владимирович Крашенинников

кого из сыновей Павла Петровича Романова, кроме Николая, не было сыновей. У Александра и Михаила, самого младшего из братьев, рождались только девочки, да и те рано умерли, а у Константина вообще не было детей. К тому же Константин был женат на католичке и вообще не рвался в императоры, хотел жить в Польше, подальше от Санкт-Петербурга.

А вот у Николая в 1818 г. родился сын Александр, не просто великий князь, а цесаревич – настоящий наследник престола со всеми вытекающими обстоятельствами, что значительно повлияло на дальнейшие события в империи.

2

Замешательство при восшествии на престол

После Венского конгресса, который подвел итоги войн с Наполеоном, Александр I в кругу близких стал все чаще говорить о своем уходе от дел. Больше всего эту тему он обсуждал с братом, цесаревичем Константином.

Летом 1819 г. Александр I сообщил младшему брату Николаю и его супруге, что его преемником будет он, а не Константин.

Первоначально эта тема обсуждалась в семье скорее как прихоть или навязчивая идея Александра. Большого значения, кроме тревоги, этой истории придано не было.

В начале 1820 г. и далее тема о престолонаследии и наследнике обсуждалась императором с цесаревичем Константином, а также с Московским архиепископом Филаретом и князем Голицыным.

Великий князь Николай Михайлович Романов обращал внимание на то, что «вопрос назревал постепенно», но после женитьбы Константина на польской графине Грудзинской в 1820 г. «стал на очереди и подвергся семейному всестороннему обсуждению, хотя и тайному». 14 января 1822 г. Константин письменно отказался от престолонаследия, «передав сие право тому, кому оно принадлежит после меня, и тем самым утвердить навсегда непоколебимое положение нашего государства»[460]. 16 августа 1823 г. Александром был тайно утвержден и подписан в Царском Селе Манифест[461] о наследовании престола Николаем в обход Константина.

В положении самого Николая после этого ничего не изменилось: он как был бригадным генералом и главным инженером российской армии, так и остался. Ни к каким более важным государственным делам Александр его допускать так и не стал.

После смерти Александра I Николай присягнул Константину.

«Что сделали вы, Николай? Разве вы не знаете, что есть акт, который объявляет вас наследником?»[462] – упрекала его мать, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна.

Константин находился в это время в Варшаве и наотрез отказался занять престол, и даже лично прибыть в Петербург, чтобы полностью разрешить дворцовый кризис. В результате в течение двух недель в Российской империи, с одной стороны, было два императора, а с другой – ни одного. В Санкт-Петербурге и Москве распространялись слухи о насильственном отречении и даже заточении Константина.

Этот казус, закончившийся невиданным до этого переприсяганием, послужил поводом для мятежа 14 декабря 1825 г. Николай знал о готовящемся перевороте[463] и успел опередить заговорщиков, проведя эту самую переприсягу рано утром до того, как декабристы вывели свои войска из казарм. Произошедший казус Николай Павлович попытался прояснить с помощью Манифеста о вступлении на престол.

Для этого призывается Н. М. Карамзин, но текст Николаю не понравился, и он поручает эту работу М. М. Сперанскому, который составляет Манифест о вступлении на престол Государя Императора Николая I, где подробно излагает суть путаницы, возникшей из-за отказа Константина от престола, произошедшего задолго до описываемых событий и хранившегося в тайне даже от членов царской семьи до самой смерти Александра I. «Жить единственно для любезного Отечества, следовать примеру оплакиваемого Нами Государя; да будет Царствование Наше токмо продолжением Царствования Его, да исполнится все, чего для блага России желал Тот, Коего священная память будет питать в Нас и ревность, и надежду стяжать благословение Божие и любовь народов Наших», – провозглашалось в манифесте. К сожалению, этому пожеланию не суждено было полностью сбыться. В результате мятежа погибли люди.

Мотором попытки переворота стали члены Южного (Украина) и Северного (Санкт-Петербург) тайных обществ.

Практически все декабристы были дворянами, причем многие из них относились к самым родовитым фамилиям, но выступали они отнюдь не от лица своего сословия, а, скорее, против него. Это был мятеж людей служивых, военных и штатских, которые не видели возможности приложения своих сил и способностей в рамках патримониальной бюрократической системы, характерной для доправовой патерналистской монархии.

Декабристы хотели присягнуть конституции, т. е. государству, а не персоне – императору, но сами нарушили закон. Это был первый звонок, указывавший на необходимость коренного изменения системы управления империей. Бунтовали не простолюдины, задавленные беспросветной жизнью, а дворяне, у которых в принципе все было хорошо и которым было что терять.

Двор и царская семья оказались в растерянности, надо было разбираться в причинах и следствиях, или, проще говоря, ответить на вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?»

Николай понимал, что почти 600 представителей золотой дворянской молодежи, выявленных следствием, пустились во все тяжкие не из-за скверного характера или природной склонности к заговорам. Он чувствовал некоторую правду на их стороне и приказал секретарю следственной комиссии А. Д. Боровкову составить из показаний декабристов, касающихся переустройства империи, записку с рекомендациями. В итоге появился документ, в котором все проблемы государства были расписаны по пунктам: «Крестьяне», «Земля», «Законы», «Торговля», «Система управления», «Флот» и т. д. и т. п. Николай I использовал этот документ, во всяком случае в первые годы своего правления.

3

Суд над декабристами

После подавления военного мятежа начались следственные действия, а затем и судебный процесс. Подготовить организацию и проведение суда над мятежниками император поручил Сперанскому. В мае 1826 г. Манифест об учреждении Верховного уголовного суда был подготовлен и утвержден.

Состав суда формировался в соответствии с традицией, сложившейся в России еще в XVIII в., когда крупнейшие политические процессы подлежали ведению особых судов в составе виднейших сановников империи, назначаемых монархом. Суд возглавил граф П. А. Толстой. Собственно, юридической квалификации от судей не требовалось. Сознание этих людей вряд ли можно назвать правовым, скорее, оно было основано на жизненном опыте, и от них требовалось раскрыть преступление на основе указаний императора в отношении назначенных им лиц.

К этому времени продолжало действовать Соборное уложение 1649 г., согласно которому едва ли не все подсудимые подлежали смертной казни, и вопрос стоял только о способе экзекуции. Кроме того, действовали петровские законы (Воинский регламент, Морской устав и др.). Они отличались такой же жестокостью.

Во второй половине XVIII в. была введена такая ответственность, как лишение прав состояния, которая также предусматривала прекращение имущественных и семейных отношений, а также каторжные работы и ссылку на вечное поселение в Сибирь.

Император решил провести обстоятельное следствие и публичный суд, насколько это было возможно