Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

промолвил: — «Я отправил послание на север, в имперский город. Там есть человек из семьи Тан, ныне занимающий высокое положение. В прошлом они были известны в Цзянху. В Павильоне Пипы Девяти Рек мир потрясли три спрятанных вида оружия — этот выдающийся мастер был на равных с Байли Дунцзюнем и Сиконгом Чанфэном».

— Тан Ляньюэ, — рука Су Чжэ, державшая трубку, слегка дрогнула.

— Второй мастер Тан не проживает в Шу вместе с семьёй Тан, но имеет собственную резиденцию в городе Ляолуо, — произнёс Су Чанхэ с улыбкой. — Из-за своего своенравного характера ему трудно находить общий язык с родственниками. Во всей семье Тан, помимо Старого мастера Тана, с которым его связывают братские узы, лишь один человек был ему близок — Тан Ляньюэ.

Я не знаю, какие мотивы были у Патриарха, когда он решил устранить Второго мастера Тана, но уверен, что Тан Ляньюэ больше всего жаждет возмездия.

Су Чжэ, нахмурив брови, произнёс:

— Чанхэ, твой шаг очень опасен.

— Императорские династии сменяются ценой жизни всего мира, — ответил Су Чанхэ. — Почему же преемственность нашей Тёмной Реки не может привести к опасным последствиям?

В обычно игривых глазах Су Чанхэ внезапно промелькнула жестокость.

Внезапно раздались раскаты весеннего грома.

Су Мую, резко натянув поводья, успокаивал своего чёрного жеребца, который внезапно забеспокоился. Эту лошадь, выбранную с большими затратами, обычно не испугал бы простой раскат грома. Когда лошадь успокоилась, Су Мую поднял голову и увидел три фигуры, появившиеся перед ним.

Во главе группы стоял дородный мужчина, на спине которого покоился огромный меч. На его лице играла нежная улыбка. Рядом с ним находились две женщины с завораживающими фигурами: одна была одета в воздушное фиолетовое одеяние, другая — в развевающиеся красные одежды, которые танцевали, подобно языкам пламени.

Дородный мужчина рассмеялся: «Брат Юй, ты действительно оправдываешь своё имя — куда бы ты ни пошёл, за тобой всегда идёт дождь».

Су Мую слегка нахмурился: «Су Чанли, Су Цзыи, Су Хунси — это Чанхэ послал вас?»

Дородный мужчина по имени Су Чанли кивнул: «Нас послал старший брат. Он сказал остановить тебя, и если это невозможно...»

Су Хунси прикрыла рот ладонью и рассмеялась: «В таком случае, мы должны усыпить тебя».

Зрачки Су Мую слегка сузились. Он тотчас же спешился, когда из поднятой руки Су Хунси в его сторону полетел необычный красный цветок. Когда Су Мую приземлился, цветок пролетел над его головой, его шесть лепестков раскрылись и пронзили насквозь его чёрного коня. Су Мую быстро раскрыл свой зонтик и отступил назад, защищаясь от брызнувшей крови.

Су Цзыи тихо вздохнула, её голос звучал чарующе: «Сестра Хунси, не торопись. Неужели ты полагала, что сможешь убить брата Мую одним лишь летающим цветком с шестью лепестками?»

Су Мую, не выражая никаких эмоций, взглянул на свою упавшую лошадь.

— Ты пытаешься задержать меня, — произнёс он.

Су Чанли кивнул, не пытаясь скрыть своих намерений:

— Старший брат хочет смерти Патриарха, но не желает твоей смерти. Поэтому лучший способ — это задержать тебя.

— Думаешь, я не убью тебя? — спросил Су Мую, обернувшись и слегка приподняв свой зонтик из промасленной бумаги, чтобы показать глаза.

Все трое были потрясены.

Жажда убийства, внезапно вспыхнувшая в этих глазах, заставила их волосы встать дыбом. Огромный меч за спиной Су Чанли начал непроизвольно вибрировать. Соблазнительное выражение лица Су Цзыи застыло, и только капля пота медленно скатилась по её лбу.

Потому что человек с зонтиком внезапно оказался у них за спиной.

Если бы Су Мую действительно намеревался нанести удар, все трое были бы уже мертвы.

Су Мую, бывший некогда Призраком зонта из семьи Су, ныне же кукловод убийц из «Тени паука», осторожно повернул ручку зонта. Су Чанли, осознавая, что его противник способен читать мысли, с трудом сглотнул и попытался поднять руку, чтобы положить её на рукоять меча, но непреодолимое давление сковывало его движения.

— «Ты намерен обнажить свой меч?» — холодно спросил Су Мую.

Сердце Су Чанли подпрыгнуло, спина его уже взмокла, а рука, сжимавшая меч, слегка дрожала. Он выдавил из себя улыбку: «Просто было слишком шумно!» — и с силой надавил на рукоять меча, мгновенно подавив вибрирующий звук.

— Иди и скажи Чанхэ, что патриарха нельзя убивать, — Су Мую выступил вперёд, — и он не будет убит.

Только после того, как Су Мую прошёл сотню шагов, Су Чанли рухнул на землю. Су Хунси и Су Цзыи, стоявшие рядом с ним, были мокрыми от холодного пота. Су Чанли облизнул губы и горько улыбнулся: «Старший брат поставил нас в трудное положение, отправив разбираться с братом Юем. Я чувствую, что он мог бы убить меня одним своим намерением убить, даже не пошевелившись».

Су Хунси посмотрела вслед удаляющейся фигуре Су Мую и тихо сказала: «Как ты думаешь, если я выпущу в него сейчас все свои летающие цветы, я смогу причинить ему боль?»

Су Цзыи холодно усмехнулась: «Пожалуйста, попробуй».

Су Хунси извлекла из кармана своей одежды нечто, и выражение её лица мгновенно преобразилось.

— «Что случилось?» — вопросила Су Цзыи.

Су Хунси взмахнула рукой, и красные лепестки рассыпались по земле. Она горько улыбнулась: «Когда Су Мую проходил мимо нас ранее, он уже уничтожил все мои летающие цветы с шестью лепестками».

Су Чанли, взглянув на мёртвую лошадь перед ними, произнёс серьёзно: «Эта лошадь умерла, и он был в гневе. Если бы ты не была Су Хунси, возможно, ты уже была бы мертва».

— Из-за лошади? — Су Хунси нахмурилась.

Су Чанли поднялся:

— Брат Юй — человек загадочный. Трудно понять, что скрывается за его взглядом, о чём он думает. Я думаю, что во всей Тёмной реке только старший брат понимает его.

— Значит, наша миссия завершена? — спросила Су Цзыи.

— Так и есть. Это даже смешно: мы считаемся лучшими убийцами в Тёмной реке, а миссия старшего брата для нас заключалась лишь в том, чтобы убить лошадь.

Су Чанли потёр виски:

— Давай оставим остальное им.

— Это ты, — в лесу Су Мую остановился и осторожно поднял свой зонт из промасленной бумаги.

Там сидел мужчина средних лет с чёрной повязкой на глазах. Перед ним стояли чайник с чаем, доска для игры в го и меч. Услышав голос Су Мую, он, казалось, обрадовался и кивнул:

— Прошло много времени. Нет, я бы сказал, что я давно