Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

Пусть милликонцы выпьют эту чашу до дна. Видит Бог, он этого не хотел. Он хотел, чтобы в тылу у него все было хорошо и спокойно, чтобы торговлишка шла, чтобы к пристаням лодки причаливали. А теперь этот сожженный город будет стоять между ним и заключением мира. Еще один повод к бесконечной войне. Но не мог кавалер поступить иначе. Допускать слабость никак нельзя, даже вида слабости, иначе люди его, и солдаты, и офицеры, спросят с горечью: да как же так, генерал, сотня наших товарищей убита и изувечена, и ты спустишь им это? А враги воскликнут с радостью: значит, так можно, можно убивать его людишек безнаказанно?!

В общем, участь города была предрешена еще тогда, когда людишки Милликона взяли оружие и напали на лагерь. И генерал тут уже ничего не мог исправить. Но кроме печали о мире, который стал еще более призрачным, кое-что радовало Волкова. Беря дары с городов, с Милликона и Висликофена, он ничего из них солдатам не давал и даже ничего не сулил, то был его прибыток. А люди-то всё видели, всё знали. И чтобы не шептались по палаткам, что генерал все себе загребает, отдал им город — пусть теперь порадуются. Город-то не бедный. А то солдату грустно жизнью рисковать да тяжко трудиться за одно жалованье. Пусть берут там что хотят. Кавалер еще немного посмотрел на бушующее в ночи зарево и позвал Гюнтера: мыться и спать.

Спал плохо, все казалось, что, пока солдаты грабят город, враг подойдет в ночи и ударит. Во всяком случае, на месте горцев он так бы и поступил. Даже через сон тревоги его не отпускали. Просыпался несколько раз и прислушивался: нет, тихо. И опять засыпал.

А утром… Конечно, поутру генерал не смог вывести своих людей. Он надеялся, что за ночь они навеселятся — и к обеду снова на юг, к Висликофену. Какой там… Солдаты в большинстве оказались пьяны. Офицеры, что беззастенчиво грабили горожан наравне с рядовыми, хоть и довольны, но явно несвежи, и поход интересовал их намного меньше, чем приобретенные за ночь тюки со всяким добром. А баржу, на которой вчера вывозили в Эшбахт раненых, теперь набивали барахлом. Тюки и узлы сыпали на нее так, что кормчий орал зло:

— Хватит, хватит уже! Перевернете меня, дураки, потонет ваше барахло. Ждите, я еще раз пойду сюда!

Офицеры и умные старые корпоралы решили, что перевезти награбленное на другой берег будет лучше, там барахлу спокойнее. Да и первые маркитантки уже, кажется, добрались до земель кавалера.

⠀⠀

Запах гари. Даже свежий речной ветерок его не выветрил. Даже у реки еще чувствуется дым от сгоревшего города. Волков вдыхал этот запах, медленно проезжая по пристаням со своими гвардейцами. Он кривился, смотрел на суету вокруг с большим неудовольствием. Впрочем, пусть увозят в его землю все барахло, нет ничего хуже, чем большой обоз или лагерь, набитый награбленным, о котором солдаты все время будут думать, как бы то барахло не потерять.

Гвардейцы да Максимилиан с Фейлингом — вот и все, кто при нем были. Остальные господа еще вчера уехали грабить. И казалось генералу, что сынки из богатых семей больше будут безобразничать, чем искать серебро.

— Господин Фейлинг, — Волков повернулся к оруженосцу, и тот увидел, как недоволен сеньор, — разыщите мне офицеров. Пора бы уже заканчивать с весельем. Пора и дело знать.

⠀⠀

Даже Карл Брюнхвальд увлекся грабежом. Понятное дело, грабеж — это занятие увлекательное. Остальные офицеры тоже были усталы и грязны. Волкова аж передернуло. Ну как они людей поднимут в поход, когда сами ночь не спали и ни о чем сейчас, кроме как о сохранении добытого, и не думают?! А Эберст сидит в чужом городе, без поддержки, среди злых горожан, а в том, что они злы, сомневаться не приходится. Вон, псы из Милликона при первой возможности за оружие взялись.

— Господа офицеры, вижу я, что сие дело благородное вас увлекло не на шутку, так увлекло, что об остальных делах вы позабыли. Посему прошу вас заканчивать и собирать людей, после обеда надобно выдвигаться на юг, к Висликофену. Эберст ждет нас, война у нас идет, враг на западе силы собирает, или позабыли вы?

— Не извольте беспокоиться, господин генерал, — как старший из офицеров за всех отвечал Брюнхвальд, — сейчас же начнем собирать людей.

— Сейчас же? — едко переспросил Волков. — Я, грешным делом, думал, что вы, полковник, к рассвету их собирать начнете. Ах да, вы же были заняты, видно, тюки паковали…

На это Брюнхвальд не нашел что сказать. Зато Пруфф ответил:

— Ну ничего… Выйдем после обеда. И лошадки пока отдохнут.

— Лошадки?! — рявкал генерал. — Может, полковнику Майфельду напишем, чтобы не торопился войско собирать, пусть подождет, пока наши лошадки отдохнут.

Пруфф только поджал губы, смотрел с презрением. Как всегда в своей манере — оскорбился.

«Словно дети, поседели на войнах, а все никак не поймут, что победы кроются в быстроте и неожиданности».

— Собирайте людей, господа, — повторил генерал. — Надеюсь, что после обеда выйдем. Поймите, пока Майфельд не собрал войска и не дождался наемников из соседней земли, нам нужно его разбить.

Ну, хоть это они понимали. Кивали согласно, обещали, что соберут.

⠀⠀

Не успел он отпустить офицеров и вернуться в лагерь, как прискакал Максимилиан, задержавшийся на пристани с отцом, и сказал:

— Купчишки приехали, вас спрашивают.

— Купчишки? — не понял генерал.

— Ну, эти, у которых Бруно уголь и доски покупал. Пятеро их, — пояснил знаменосец. Теперь, после ранения в лицо, он говорил не так, как раньше. — На лодке припыли.

— А, которые из Рюммикона, — догадался Волков.

— Да-да, и толстяк с ними. Советник этот… Не помню, как его там… — Прапорщик стал смеяться, а улыбочка-то после раны страшная у него стала. — Стоят на пристани, на головешки смотрят, ужасаются. Я им сказал, чтобы в лагерь не шли, чтобы там вашего разрешения ждали.

— Это правильно, пусть постоят там, и хорошо, что ужасаются, — мрачно произнес генерал. — Пусть знают, что и с ними может подобное случиться. А чего они приехали, вы не спросили?

— То не мое дело, — отвечал Максимилиан. — Но если нужно, поеду расспрошу.

— Нет, не так мы поступим, — произнес генерал задумчиво и крикнул: — Гюнтер, сюда иди!

— Что надобно, господин? — тотчас явился из-за шатра денщик.

— Дело будет непростое, но сделаешь, так получишь монету.

— Готов я, — отвечал слуга.

— Вино им отнесешь и скажешь, что у меня