Дракон среди нас - Ирина Вадимовна Лазаренко

Дракон не пошевелился, не издал ни звука — только крылья, в человеческой ипостаси живущие собственной жизнью, медленно подобрались, обхватили его тело. Йеруш этого не видел — он сейчас не мог смотреть на Илидора и глядел на костёр внизу. Как вокруг него пляшут люди в хороводе и парами, как новорожденное пламя освещает едва заметные сверху фигуры, одаривая их своими огненными оберегами — от зимней стыни, от тоски, от холода и голода.

От несказанных вовремя слов. От несделанных к месту признаний. От непротянутых рук и неслучившихся объятий. От невыстроенных мостов и непригодившихся стен.

— У меня была живая вода, она существует, я добыл её, да. Я собирался её изучить, наладить производство, спасти полмира. Прославиться в веках. Но так вышло, что для этого нужно было позволить тебе умереть, и у меня не получилось.

Илидор поворачивает голову, смотрит на Йеруша, хотя это немыслимо трудно после прозвучавшего признания. К счастью, Найло не глядит на дракона — он смотрит перед собой невидящими глазами, рассматривая другие картинки из других времён и мест.

— На самом деле я не уверен, что ты тогда не умер. Или я.

Дракон медленно и сильно трёт щёки ладонями. А Йеруш продолжает тихо, глядя прямо перед собой:

— Я не знаю, то ли ты был великой жертвой, которую я не сумел принести, чтобы получить великую силу. То ли великая сила была мне дана, чтобы спасти тебя, а жертвой было всё остальное. Хах, я этого уже не узнаю. Никогда. Впрочем, это и не особенно важно теперь.

Наступает молчание, долгое и дрожащее, и его наконец ломает голос Илидора — севший, хриплый, как будто потерявшийся в горле:

— Я не знаю, что сказать. Никогда не думал, что кто-то может сделать для меня настолько много.

Йеруш медленно качает головой и что-то произносит одними губами, но Илидор не видит — он сидит, упёршись лбом в сжатые кулаки, и очень-очень быстро переосмысливает свою жизнь.

— Почему ты сразу не сказал? Я же спрашивал!

— Не хотел, — жёстко отрубает Йеруш. — Да я ведь сказал: я и сейчас не хотел и не планирую обсуждать это в будущем, никогда. Незачем. Просто сейчас никак иначе я не смогу объяснить, насколько мне не наплевать на тебя, Илидор. Насколько я тобой не-пренебрегаю, что бы там тебе ни показалось или подумалось! Но я не имею в виду, будто ты мне что-то должен по этому поводу, ясно? Это было моё решение.

Тишина, темнота, молчание и много-много мыслей. У каждого разных, но одинаково обрывочных, сумбурных.

— Однако я… буду рад, если ты вернёшься и разделишь мой путь, дракон. Хотя бы ещё на какое-то время. Или до самого горизонта. Пока тебе не станет скучно или тягостно, пока не захочется уйти. Если уже не захотелось, конечно.

Тишина.

— Не заставляй упрашивать. Я не буду.

— Я и не жду. Я думаю.

— О, надо же. Стоит это отметить.

— Так не стесняйся, можешь пойти в поселок и упиться в синие слюни.

— Ага. Бегу.

Тишина. Темнота. Молчание становится тяжёлым, как намокшая тряпка.

— Ты больше не хочешь делить со мной путь, Илидор, да?

Шуршание: дракон качает головой.

— Чем дольше я иду с тобой, тем труднее тебе будет не пойти со мной в свой черёд. Но захочешь ли ты разделить мой путь, когда он созреет? Вопрос в том, захочешь ли ты, Йеруш. Сможешь ли ты. Принять его и прожевать, не подавившись, и кем ты можешь обернуться на моём пути. И с кем рядом ты выбрал бы встать, будь ты с самого начала сам по себе. Я думаю о том, нужны ли тебе эти вопросы в будущем, или сейчас мне самое время оставить тебе твою дорогу и одному уйти по своей.

Ползучий холодок по хребту. Мурашки на кончиках ушей. Молчание дракона звенит, как перетянутая струна — он сказал одновременно слишком мало и слишком много.

— То есть ты не зря ты уходил от вопросов про машинное войско. — Йеруш произносит это деревянными губами, они дрожат и прихлопывают звуки, не желают выпускать их в мир. — И про другие семейства драконов, а, может, даже про Донкернас, — ну я же так и знал, что ты не просто так уходишь от этих вопросов! Тебя слишком много для обычного, да, дракон? Ты всё-таки придёшь к чему-нибудь из этого. Всё-таки придёшь.

— Когда смогу не потеряться на любой из этих дорог, — очень ровным голосом произносит Илидор. — Когда уйду достаточно далеко, чтобы нельзя было не прийти обратно.

Йеруш дёргает головой, словно ему влепили пощёчину.

— Это всё Тай Сум. А говорил, не веришь в предсказания!

— Да кочергу я клал на предсказания. Я ещё до ухода из Гимбла всё это понял, только хотел верить, что ошибаюсь, ты понимаешь, я думал, если буду жить свою жизнь безоглядно, если уйду подальше, то всё оставленное за спиной постепенно рассосётся. Но оно не рассосётся. И вопрос не в моём выборе, Йеруш, а в твоём. Я не хочу тебя ставить перед невозможным выбором в будущем. Это будет нечестно, это может оказаться слишком много для тебя. Мне вовсе не нужно, чтобы тебя поломало в трёх местах только потому, что я… тоже хочу идти дальше вместе с тобой.

Найло медленно поднимается, и под его ногами хрустят камешки. Вцепляется в свои плечи обеими руками и тут же раскидывает их так сильно, что его закручивает вокруг собственной оси. В лунном свете блестят мягкие, неровно остриженные волосы, качаются слева у подбородка и у правой щеки. И глаза тоже блестят, бешено, яростно.

— Ну что же, это шпынь знает как неудачно и не на это я рассчитывал, но я разделю с тобой твой путь, когда придёт его время, и я буду на твоей стороне, дракон. Она чересчур похожа на мою, и я не смогу выбрать что-нибудь ещё.

Илидор тихо, легко и счастливо смеётся, а Йеруш добавляет:

— Но иногда я буду всерьёз пытаться перегрызть тебе горло, имей в виду.

— Я знаю. — Дракон легко поднимается на ноги. — В этой шахте добывали голубой кварц. Было трудно, но я её нашёл.

Он бросает Йерушу небольшой холщовый мешочек.

— Голубой