Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

Одной делегацией в этот день не обошлось. Опять приехали к нему люди из Рюммикона. Всё те же, всё те же… Вальдсдорф, Плетт и еще трое господ, которых Волков не припоминал. В прошлый раз за свой город волновались, чтобы генерал не пошел и не сжег его, но теперь просили о другом.

— Господин генерал, меж нами был договор, что наши плоты с лесом вы пропускаете по своей стороне реки, и цена за то была оговорена, — начал толстяк Вальдсдорф.

— Да, было такое, припоминаю, — отвечал генерал.

— А теперь ваш человек, сержант Жанзуан, один плот взял себе и сказал, что и другие будет забирать, пока вы не позволите их пропускать. Мы за десять дней ни одного плота по реке не провели, — закончил свою мысль советник Вальдсдорф.

— Да разве мы не платили вам за каждый плот, как было уговорено? — заговорил лесоторговец Плетт. Видно было, что он и волнуется, и втайне даже возмущен.

— Платили, честно платили, — кивал Волков, но при этом зло ухмылялся и продолжал: — А не напомните ли, господин лесоторговец, не вы ли надо мной хихикали, когда в прошлый раз мы встречались с вами в каком-то трактире в Лейденице?

— Что? Хихикал? Я? — Плетт был удивлен до глубины души. — Я никогда не посмел бы. Что вы, господин генерал, что вы!

— А, так это, может быть, вы, господин Фульман, снисходительно мне улыбались, когда я просил вас похлопотать о мире между нами?

— Я? Я? — Тут Фульман стал оглядываться по сторонам, ища свидетелей, он даже возмутился и призвал в свидетели Господа: — Видит Бог, и в помыслах такого не было. Да я…

Волков махнул на него рукой: замолчите! Зло осмотрел всех прибывших и сказал:

— Просил я вас, господа купцы, просил похлопотать о мире, когда война еще не началась, так вы, Плетт, и вы, Фульман, мне тоном насмешливым отвечали, сидели, спесью своей давились, куда она только делась теперь… В общем, пока мира не будет, и торговли у вас по реке не будет. Просите совет кантона и вашего ландамана о мире. Больше мне вам сказать нечего. Уходите, господа.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 26

⠀⠀

Волков всегда считал, что толстяки есть по сути люди недалекие. Но вот советник Вальдсдорф эту уверенность поколебал. Генералу было достаточно одного пристального взгляда, чтобы советник понял, о чем говорят глаза кавалера.

Господа купцы из Рюммикона, конечно, на ночь глядя, по темноте, назад к себе не поплыли, заночевали на берегу, и умный толстяк Вальдсдорф ночью нашел способ прийти под стены лагеря с фонарем и вызвать через стражу генерала. Волков сразу откликнулся:

— Ну, что слышно?

Темно было, Волков велел ни ламп, ни факелов людям своим не жечь, потайной фонарь был лишь у Вальдсдорфа, да и тот толстяк рукой прикрывал.

— Слухов много, господин генерал, — переводя дух, отвечал советник. — Купчишки наши, рюммиконские, будут просить у переговорщиков скорейшего мира.

Это было как раз то, на что генерал и рассчитывал, но толстяк продолжал:

— Но не все, не все таковы. Люди из других земель просят войны. Говорят, что вы растоптали честь земли, требуют возмездия.

— Вот как?! — мрачно спросил кавалер. — Возмездия хотят?!

— Да, господа советники пребывают в шатком положении, сами переговорщики не захотят принимать столь неоднозначное решение. Я слышал, что в соседние кантоны посланы люди просить помощи.

— Так из двух кантонов помощь приходила, я же их побил, неужели еще соберутся безумцы?

— Нет-нет, тут как раз речь идет не о наемниках. У нас меж горных земель есть конфедеративная договоренность: коли один кантон будет нуждаться в помощи, так остальные ему обязаны прийти на выручку. Раньше гордость земли Брегген не позволяла звать на помощь других, над нами иные земли посмеялись бы, что помещика мелкого, простого рыцаря, одолеть не можем, но теперь все о вас слыхали, все знают, каковы вы. Теперь уже нам не до гордости, а соседям не до смеха. Они придут.

Хуже ничего и быть не могло, у Волкова похолодело на душе. А советник добавлял и добавлял плохого:

— Говорят, что те наши люди, что с королем на юг ушли, к весне обратно будут. Наши генералы обещают, что соберут пять тысяч людей к следующей весне. Да еще у соседей попросят три тысячи человек.

«Восемь тысяч! Рехнулись они, что ли? Неужели и вправду я так их разозлил?»

— Хоть что-нибудь хорошее скажете вы наконец? — зло спрашивал Волков.

— Что ж, скажу и хорошее, — отвечает Вальдсдорф. — Казна сейчас пуста, много денег на дороги после паводков весенних ушло, много на войну с вами. Консулы хотят — есть такие — на войну с вами отдельный налог ввести. Но другие в совете против, говорят, что земля разорена и денег надобных в этом году не соберут. Много вы денег в земле и так побрали. А еще и торговать не даете, значит, и займа нам под хороший процент не взять.

«Ну, хоть что-то хорошее…» Волков несколько мгновений думал.

— Значит, совет кантона станет решать, быть войне или не быть?

— Нет, — вдруг сказал Вальдсдорф, — советники слишком хитрозадые, они не захотят брать на себя ответственность. Честно говоря, те, кто выступают за войну, вроде и выступают, а вроде и боятся…

— Чего? Чего они боятся? — В душе Волкова забрезжил лучик надежды.

Советник поморщился.

— Ну, — проговорил не очень уверенно, — слишком многие считают, что, может, вы это… — Вальдсдорф не договорил, замолчал на самом важном месте.

— Что «это»? Ну, говорите же вы, болван! Что говорят ваши многие? — Волков едва сдерживался, чтобы не схватить его за толстые плечи и не начать его трясти.

— Ну, что вы там… это… Длань Господня. А вернее, что вам помогает сатана… вот. Вот они и боятся, что вы и наше новое большое войско побьете. Вот и боятся все, не знают, воевать или нет. Господа консулы не хотят брать на себя ответственность, вдруг вы опять победите… Вдруг вам и вправду дьявол друг.

— Мне, Рыцарю Божьему, — дьявол?.. — Кавалер даже засмеялся.

«Дьявол, может, мне мушкеты подсунул, да пушки дал, да всю жизнь на войнах меня держал, научил воевать? Если так, то да — дьявол».

— А как иначе. — Вальдсдорф не был расположен к шуткам и говорил абсолютно серьезно. — Вон и ваш злейший недруг, граф Мален, шесть дней назад скончался, все об этом говорят.

— Фон Мален скончался! — воскликнул Волков. — Неужели Господь услыхал мои молитвы и прибрал этого бесчестного человека? Вы не шутите, советник?

— Какие уж тут