Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

уже следующую подкладывают, и следующую. Он, сопя, на каждой поставил свое имя. Уже слышно было через приоткрытую дверь, как слуги звенели стаканами на подносах в соседней комнате. А кавалер отошел к большому окну и стоял там один, словно происходящее в покоях его не касалось. Он видел, что дело уже решено: как только юный граф поставит подписи на актах передачи собственности, уже никто — даже герцог! — не сможет отобрать у Брунхильды поместье. Сыну графини никогда не придется бедствовать, искать себе хлеб и добывать имя и честь кровавым воинским делом, как пришлось самому генералу. Он смотрел спокойно на мальчишку, что сопел над очередным имущественным актом, и был удовлетворен. В общем… дело сделано.

Когда граф подписал все нужные бумаги, Волков захлопал в ладоши, и все стали ему вторить, он подошел, взял с подноса два стакана вина, один себе, другой графу, и под ободрительные речи епископа оба стали пить вино, как истинные друзья. И уже после того пошли и рассказали родственникам молодого графа, что теперь промеж их домов мир и нет больше поводов для раздора.

А Волков еще и добавил, дескать, граф теперь его друг, и всякий, кто графу будет врагом, будет врагом и ему. Тетка графа госпожа Гертруда фон Рахт — женщины есть женщины — стала вместо радости почему-то плакать и подвывать нехорошо, то ли от горя, то ли от бессильной злобы, а господин фон Эдель только смотрел на кавалера зло, но ничего не говорил. А Волков нехорошо, с вызовом улыбался. После смерти девятого графа мужчин в доме Маленов не осталось.

Малены, к общей радости, уехали, на обед не остались, обида, видно, помешала, да и слава богу, уж с кем точно не желал обедать кавалер, так это с их семейкой, уж лучше с судейскими и иже с ними. Пусть людишки всё жалкие, низкие, но в нынешние времена, когда всякая подписанная бумажка вес имеет, полезные. Пусть крючкотворы посидят за генеральским столом, у него чести не убудет, а они потом станут бабам своим и детям хвастаться, с кем виделись сегодня и с кем обедали.

Но и с ними кавалер долго не сидел. Наконец свалился еще один камень с души, разрешилось тяжелое дело, теперь он мог отдохнуть и посвятить время госпоже Ланге. А та просила его поехать с ней по лавкам, присмотреть ей хорошей ткани на новое платье, так как она уже не во все свои наряды выросшим животом влезала. Хоть и говорил кавалер госпоже Ланге, что тут он ей не советчик, но она хвалила его вкус в одежде и его вкус ко всякому красивому, и тут он уже отказать не мог. Но меж тем, ходя с нею по лучшим лавкам и портным города Малена, генерал замечал, что Бригитт при людях, при лавочниках, при приказчиках, при слугах часто берет его под руку и так же при людях обращается к нему словами, что подчеркивают их близость. Ну… он и не возражал. Хотя и не очень того хотел, но послушно ходил с ней из лавки в лавку. Пусть потешит самолюбие. А заодно потратит немного денег, женщинам это надобно.

Уже после, к вечеру ближе, они вернулись в дом Кёршнеров, а там Волкова ждал капитан Рене с новостями. Рене выглядел впечатляюще. Конечно, приоделся: к герцогу ездил, как иначе. Волков его обнял по-родственному. Кёршнеры, и госпожа Ланге, и молодые господа — все хотели слышать, как принял герцог капитана и подарок от кавалера. И капитан, волнуясь от такого внимания, немного сбивчиво рассказал, что герцог поначалу был строг и подарка, двадцать пудов серебра, брать от опального вассала не пожелал. Но Рене не уехал и остановился в Вильбурге в одной хорошей таверне. А на следующий день опять отправился с телегой серебра и гвардейцами ко двору. И снова просил офицера на воротах пустить его во двор замка, так как он привез презент для его высочества от победителя горцев и мужиков кавалера фон Эшбахта. И сначала его опять не пускали, но потом вышел один человек и сказал, что он канцлер герцога фон Фезенклевер, и просил дозволения посмотреть подарок; капитан, конечно же, разрешил посмотреть серебро, но сказал канцлеру, что отдаст сие богатство только после свидания с его высочеством. На что фон Фезенклевер ответил, что он надеется на то, что герцог примет подношение и капитана.

— Говорят, что у герцога не все хорошо с деньгами, — вставил хозяин дома, купец Кёршнер. — Он до сих пор тянет с оплатой той кожи для сбруй, что мы ему поставили для его конюшен еще прошлой осенью.

Но никто не прислушался к словам купца, все слушали капитана. А тот продолжал:

— Меня пригласили в одну залу, предложили сесть, налили вина, а после туда пришел и сам герцог. Но не один — с господами двора, господа по виду были военными, а потом там появилась и графиня…

— Графиня? — спросил кавалер. Конечно, все и так поняли, о какой графине идет речь, но он уточнил задумчиво: — Графиня фон Мален?

— Да-да, — подтвердил Рене, — ваша сестра, генерал. Вошла без всякого спроса, с какой-то приятной госпожой. Сели и тоже меня слушали.

— Слушали вас? А вы что-то герцогу рассказывали? — опять спросил кавалер.

— Конечно, сначала он меня поблагодарил… Вас поблагодарил за подношение, затем высказал, что вы, дескать, дерзки и будете посему наказаны, как и всякий ослушник. А потом господа сели и стали спрашивать меня о вас.

— Что спрашивали?

— Да все, но больше о том, как вы воюете. Сколько рядов ставите в баталию, сколько держите арбалетчиков, сколько стрелков. Спрашивали — правда ли то, что таскаете большие орудия и применяете их в поле? Я говорил им, что везде с пушками ходите. А они удивлялись, сравнивали вас с королем, врагом нашего императора. Еще интересовались, был ли я при деле на реке и у оврагов, был ли я с вами при Овечьих бродах, был ли в кампании на том берегу. Ну, я и говорил как есть… — Тут капитан вдруг осекся, посмотрел на кавалера и спросил: — Может, не нужно было всего говорить им?

Генерал лишь рукой махнул.

— Ничего, пусть знают. — Он немного подумал. — Так, значит, герцог и его люди обо мне справлялись?

— Только о ваших деяниях и спрашивали, — отвечал капитан.

«Что ж, кажется, время пришло».

Кавалер повернулся к хозяину дома и спросил негромко:

— Друг мой, не найдется ли у вас шести тысяч талеров, а я верну вам, как только доеду