Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона - Дэвид Ротенберг

— Нет, Эдвард не любит Бостон.

«Скорее Бостон не любит Эдварда, — подумалось мальчику. — И уж наверняка Бостон не любит Чарльза».

— Правильно, — сказал он. — Поэтому не обращай внимания на маленькую мышку, и этот замечательный корабль отвезет нас туда, где лучше.

У Эдварда перехватило горло.

— Этот корабль едет туда, где лучше? — спросил он севшим голосом. — Он едет туда?

Чарльз не понял, что так сильно взволновало Эдварда, но был рад хотя бы тому, что его попутчик начал успокаиваться.

— Да, — ответил он, — корабль плывет в хорошее место. В место, которое гораздо лучше, чем Бостон.

Эдвард поерзал, прижался к Чарльзу, и в нос тому ударил резкий запах. Их дом не был дворцом, но они всегда поддерживали в нем чистоту. Китайцам была известна неразрывная связь грязи и болезней, а их семья знала об этом по собственному печальному опыту.

— Отодвинься, Эдвард, — сказал он.

Эдвард подвинул свое большое тело в сторону, а затем стал нащупывать в темноте Чарльза и случайно ткнул мясистой ладонью в его лицо.

— Ты обещаешь Эдварду, что этот корабль привезет нас в хорошее место? Обещаешь? Если ты врешь Эдварду, быть на тебе проклятию.

Слова негра смутили Чарльза, но, прежде чем он успел ответить, в темноте снова раздался хриплый шепот:

— Кто-то опять укусил меня за ногу.

* * *

«Это куда лучше, чем китобойный промысел», — думал Малахи, наблюдая, как матросы опускают в трюм и закрепляют последние ящики с грузом. Хотя по религиозным соображениям ему не особенно нравился именно этот груз — крепкое ирландское виски, которое предстояло доставить из Бостона в Нью-Йорк, — остальной его вполне устраивал. Из Нью-Йорка предстояло взять бытовое оборудование, товары для дома, декоративное стекло и перевезти все это в Норфолк, Виргинию и Уилмингтон в штате Северная Каролина. Там на борт судна должны погрузить хлопок, который нужно перевезти в Бостон для текстильных фабрик Новой Англии.

График погрузки и разгрузки в Уилмингтоне позволит ему посетить тамошнюю семинарию. На протяжении многих лет, после наполненных убийствами китобойных рейсов, он находил там покой и умиротворение. Этот визит в духовное заведение позволит ему как следует подумать о грядущем событии, важнейшем в его жизни. Вскоре Малахи должен был стать отцом. Они с женой уже решили, что, если родится мальчик, они назовут его Макси — в честь отца Малахи, о котором ему так часто рассказывала мама. Он станет отцом. Род Хордунов продолжится.

Малахи провел рукой по густым рыжим волосам и еще раз смазал мазью нещадно обгоревший на солнце нос. А ведь мать еще в детстве предостерегала его, говоря, что он не должен подставлять свою белую кожу солнцу, даже зимнему.

— Капитан, начинается отлив.

— Проверьте, надежно ли закрыты люки носового трюма, и убедитесь в том, что никто из портовых грузчиков не решил составить нам компанию в плавании.

— Есть, сэр!

Хотя это было торговое судно, оно несколько раз оказывалось на волосок от гибели и уцелело только благодаря отваге и мореходному искусству рыжеволосого капитана. Поэтому команда относилась к нему с почтением, встречающимся только на военном флоте. Большая редкость в этом грубом, неприветливом мире.

Малахи взял Библию, которую мать подарила ему в день его первого причастия — тогда же она впервые рассказала ему, кем был его отец, — и открыл ее наугад. Он попал на Книгу Руфи и стал читать изящные слова семнадцатого века с привычным и знакомым чувством удовольствия.

«Мои старые друзья», — подумал он и провел кончиками пальцев по тончайшей китайской шелковой бумаге.

В те дни, когда Малахи занимался китобойным промыслом, Библия, которую мать положила в его морской сундучок, стала для него настоящим спасением. Это были дни, наполненные ужасом непрекращающихся убийств, криками раненых животных, запахом смерти и воплями охочих до мяса птиц. А вокруг всего этого, в ночном океане, красном в свете масляных ламп, кружили акулы. Лишь красота библейской поэзии была в состоянии вытеснить из его сердца непреходящее чувство отвращения. На внутренней стороне обложки мать начертала напутствие сыну: «Читай и бери только лучшее из мира, что нас окружает. Думай обо мне с любовью, когда ты далеко, и помни: нам нужны сердца мужчин, а не их мозги. Твоя мать Рейчел».

Скорость прилива была велика, как это обычно случается в Бостонском заливе во время полнолуния. Стройный барк Малахи поймал ветер и направился в открытое море.

* * *

— Мы плывем, Эдвард! Ты чувствуешь? Мы плывем!

— Эдвард плывет на корабле в хорошее место. — Голос африканца был звучным и спокойным.

— Правильно. А теперь расслабься. Не обращай внимания на мышей и попробуй поспать.

— Эдвард не боится мышей, потому что он едет в хорошее место, туда, где лучше.

* * *

На третий день путешествия Чарльз проснулся от удара тяжелым ботинком и не очень деликатной команды:

— Встать! Встать, кому говорят!

Чарльз с Эдвардом выбрались из потайного места, и их грубо выволокли на палубу. Они щурились от света утреннего январского солнца. Двое дюжих моряков крепко держали их, прижав к поручням правого борта. Чарльз пытался собрать разбегающиеся мысли. Возможно, их просто выбросят за борт. Вполне возможно. О такой вероятности он раньше как-то не думал. Потом к ним подошел рыжеволосый мужчина.

— Ну, и кто у нас тут? — осведомился он.

— «Зайцы», сэр. Африканец и китайчонок. Отдать их на обед акулам, сэр?

Рыжеволосый, который, как предположил Чарльз, был капитаном судна, подал знак, велев разделить их. Чарльза отвели на несколько метров в сторону, а рыжий остался рядом с Эдвардом и заговорил с ним. На физиономии африканца сияла широкая улыбка, как будто он встретился с ангелом. Через пять минут разговора рыжеволосый подошел к Чарльзу.

— Отпустите его, — велел он матросам. — Ты говоришь по-английски, мальчик?

— Говорю, сэр, — ответил Чарльз и устыдился того, что голос его дрогнул.

— Ты понимаешь, что это частное торговое судно, а я его капитан? — Чарльз кивнул. — А понимаешь ли ты, что за твое преступление я могу наказать тебя так, как посчитаю нужным?

Чарльз понятия не имел, о чем речь, но на всякий случай снова кивнул.

— Что ты здесь делаешь, мальчик? — Чарльз молчал. — Ты тоже, как и твой чернокожий друг, думаешь, что наш корабль идет в какое-то «хорошее место»?

— Для меня любое место лучше Бостона, сэр.

— Возможно, но какое место, по-твоему, является хорошим?

— Я не знаю, что подразумевает под этим Эдвард, сэр.

Мужчина пристально посмотрел на Чарльза и наконец спросил:

— Ты умеешь читать, приятель?