Сальватор. Том 2 - Александр Дюма

Господин де Маранд дрался уже четырежды, насколько мне известно, и всякий раз убивал противника. Между прочим, в Ливорно господина де Бедмара, который был вашим приятелем, если память мне не изменяет.

– Господин де Бедмар скончался от апоплексического удара, – ничуть не смущаясь, отвечал Лоредан.

– Господин де Бедмар был убит на дуэли. Знайте, кузен, что всякий раз, как родственники хотят скрыть с той или иной целью причину смерти одного из своих членов, они призывают на помощь апоплексию, это знают даже дети. Выслушайте следующее: завтра между девятью и четвертью десятого вы умрете от апоплексии, как господин де Бедмар, а если это может доставить вам удовольствие, я помещу в газетах заметку об истинной причине вашей смерти.

– Довольно шуток! – все больше распаляясь, вскричал г-н де Вальженез. – Я прошу вас на этом остановиться, если вы не хотите, чтобы этот разговор принял другой оборот.

– А какой оборот он, по-вашему, может принять? Уж не считаете ли вы, кузен, что вам по плечу выбросить меня из окошка? Если это так, взгляните на меня.

С этими словами Конрад вытянул вперед обе руки. Под рукавами выступили мощные мускулы.

Лоредан непроизвольно отступил назад.

– Кончим поскорее! – поторопил он. – Что вам нужно?

– Я пришел спросить о вашей последней воле и обещаю, что все в точности исполню.

– Не сомневаюсь: вы поспорили с кем-нибудь из ваших приятелей, что разыграете меня, – предположил Лоредан.

– Я никогда не спорю, сударь, и никого не разыгрываю.

Говорю вам, что вы будете убиты, потому что человек, с которым вы стреляетесь завтра на дуэли, поклялся, что вы умрете, а он безупречно храбр. Вы же бледны – взгляните-ка вот в это зеркало, – вы обливаетесь потом. Должен еще заметить, что, даже если вы будете завтра только ранены, на свете существует человек, который продолжит дело, которое начнет господин де Маранд.

– Вы, конечно? – с ненавистью бросил кузену Лоредан.

– Нет, – отвечал Сальватор, – моя очередь только третья.

– О ком же вы говорите?

– Об отце девушки, которую вы похитили, а я вырвал из ваших рук: об отце Мины. Выслушайте меня серьезно, – продолжал Конрад, – так же серьезно, как я говорю с вами; я и так потерял здесь достаточно времени. Вы обречены: если вы не упадете под выстрелом одного, вас убьют другие. Во имя вашего отца, честнейшего из честных, во имя вашей матери, от горя сошедшей в могилу, во имя ваших предков, добродетельных дворян, ничем не запятнавших свой герб, во имя человеческого уважения, если в вас осталась хоть капля добродетели, во имя справедливого Бога, если вы еще верите в Бога, заклинаю вас:

скажите мне, какие ваши преступления мне надлежит искупить после вашей смерти?

– Сударь! Это безумие или редкая наглость! – вскричал Лоредан. – Приказываю вам выйти вон!

– А я в другой раз заклинаю вас не оставлять позади себя такое, что может запятнать тысячелетием завоеванную добродетель.

– Шутка слишком затянулась, сударь! Подите прочь! – властно проговорил г-н де Вальженез.

Но Конрад оставался невозмутим и не двигался с места.

– В третий раз заклинаю вас: скажите, что дурного вы совершили, и после вашей смерти я обращу в добро причиненное вами зло.

– Ступайте, ступайте! – закричал Лоредан, обрушился на шнур и изо всех сил стал звонить в колокольчик.

– Да ниспошлет вам свое милосердие Господь в час вашей смерти! – строго проговорил Конрад.

Он вышел.