Дочь Волка - Виктория Витуорт

Элфрун очнулась от сна, наполненного мрачными беспорядочными видениями. Рядом кто-то был: она чувствовала на себе чьи-то руки и прижавшееся к ней тело. Было темно и душно, видимо, она была укрыта отцовским плащом; но здесь было тепло, так что она не могла находиться на том ужасном склоне холма, где лежал истекающий кровью Финн. К тому же у тела у нее под боком был незнакомый запах.

В этот момент она полностью проснулась и, сев рывком, сбросила с себя накрывавшую ее ткань и быстро отползла в сторону, упираясь в пол ладонями и ступнями. В комнате было темно, если не считать углей, тлеющих в очаге, но и этого освещения было достаточно, чтобы рассмотреть Танкрада, стоявшего на коленях возле того места, где она только что лежала; глаз его в тени скул видно не было.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Что я делаю? – Она судорожно поджала колени к груди, дико глядя по сторонам.

Он похлопал ладонью по одеялу:

– Иди ложись.

Она, хмурясь, молча замотала головой.

– Не дури, – сказал он. – Так нужно. Это нужно нам обоим.

Она в замешательстве взглянула на него, но потом до нее начало доходить и она почувствовала, как ее охватывает паника.

– Но я уже обещана. – Это было первое, что пришло ей в голову.

– Что? – Танкрад явно был потрясен и злился. Он мгновенно вскочил и направился к ней.

– Обещана Господу, – торопливо пробормотала она. – Моя бабушка говорит, что я должна стать монахиней.

Тут он рассмеялся.

Рассмеялся не зло и не громко; она поняла, что он на самом деле находит ситуацию забавной, но старается не показать этого. Вероятно, он не хотел оскорбить ее чувства. Когда его лицо вновь стало серьезным, он сказал:

– О да. Атульф говорил мне про это. Про твою бабушку и про то, что, по ее убеждению, Церковь – самое безопасное прибежище для вас обоих.

– Атульф?

– Атульф много рассказывал мне про тебя. – Лицо его на миг напряглось, и ее заинтересовало, что за нежеланная мысль мелькнула у него в голове.

– Так я могу уйти? – Она торопливо поднялась на ноги и направилась мимо него и мимо очага к двери, стараясь держаться от него подальше. «Если же станешь ты грозить мне дикими зверями, знай, что именем Христа станут они приручены…» Эти слова святой Агаты, обращенные к Квинтилиану, звучали в ее голове. «…Если же ты используешь огонь, небесные ангелы изольют на меня исцеляющую росу…» Но слова эти, казавшиеся ей такими прочувствованными, подходили для святой, противостоявшей всему языческому Риму, но были совершенно неуместны в этом темном помещении и не тронули бы этого рассудительного молодого человека.

Толкнув дверь, Элфрун сразу поняла, что она, как и раньше, заперта снаружи.

Их закрыли здесь вместе.

В этот миг вихрь паники, с которой она до сих пор довольно успешно справлялась, вдруг поднялся из глубин ее души и захлестнул ее.

Все это было спланировано. Эта добрая женщина с обрюзгшим лицом, этот хлеб с медом, эти ее сладкие слова… Элфрун почувствовала, как сердце бешено забилось где-то у нее в горле, грозя задушить ее.

– Прости, – сказала она. – Но это какое-то недоразумение. И если ты меня отпустишь, я не буду держать на тебя зла. И никому ничего не скажу. Я не расскажу об этом королю или… – Она изо всех сил старалась, чтобы в ее голос не проникла умоляющая интонация и чтобы ее руки оставались опущенными.

– Я понял тебя, – сказал он. – Не беспокойся. – Тон его был дружелюбным, как будто она скакала на Блис у него за спиной, и Элфрун почувствовала, как волна страха постепенно отступает. Он двинулся к ней, и в тусклом свете тлеющих в очаге углей было видно, что он улыбается. – Моя мать говорила, что тебе будет нелегко на это пойти. Что ты будешь бояться и даже можешь передумать.

– Передумать? Насчет чего?

– Она сказала мне, что девушки часто пугаются, когда это случается в первый раз, и что я не должен обращать на это особого внимания. – Вдруг он сильно толкнул ее в плечи, и она уселась на пол, опешившая и испуганная. Не успела она опомниться, как он оказался рядом; она быстро встала на четвереньки и попробовала отползти от него, но Танкрад толкнул ее на тюфяк и, навалившись на нее сзади всем своим весом, прижал ее к полу. Все это произошло так быстро, что у нее не было времени набрать воздуха в легкие, и тем не менее она все равно начала кричать, даже ощущая нехватку воздуха.