Охота на праведников - Джилл Грегори

— Да. И полагали, что каждая душа имеет возможность пробиться к некоему данному ей изначально знанию, чтобы подняться на такую духовную высоту, которая позволяет освободиться от тела.

— Чтобы потом… достичь небес?

— Не совсем так. — Бен Моше вздохнул. — Их самоназвание происходит от греческого слова «гносис» — «знание». Понимающие полагают, что, достигнув определенного уровня познания, они смогут победить самого Господа.

Дэвиду о многом надо было спросить раввина, но прежде, чем он успел раскрыть рот, в дверь постучали, и в кабинет заглянул раввин Гольдштейн.

— Простите, ребе. Йел Харпас пришла.

— Вот и хорошо. Просите ее наверх. Надеюсь, Дэвид, вы не будете возражать, если мы пригласим специалиста по древностям, прекрасного израильского археолога из Сафеда. Она приехала оттуда сегодня утром.

Дэвид замахал руками:

— Послушайте, раввин, все это становится все более запутанным. Я не хочу потерять из виду преследуемую мною цель. Имя моей падчерицы записано в моем журнале, и это меня тревожит. Пожалуйста, объясните мне, если можете, зачем стольким погибшим нужно, чтобы я помнил их имена?

— К этому мы и приблизились, Дэвид. Прошу вас, потерпите еще немного. Поймите, вы оказались в центре событий настолько масштабных, что вам это даже трудно представить. Заверяю вас, я так же хорошо знаю свой предмет, как вы — свой. И то же самое относится к Йел Харпас.

Не успел Дэвид ответить ему, как в кабинет быстро вошла высокая, стройная женщина в длинной черной прозрачной юбке и шелковом блейзере цвета слоновой кости. В руках она держала кожаную сумку. Гостья с первого взгляда понравилась Дэвиду. Ему показалось — ей тридцать. Смуглая кожа и длинные рыжие волосы свидетельствовали, на взгляд Дэвида, о ее принадлежности к сабра — евреям, родившимся в Палестине.

— Йел Харпас… это Дэвид Шеферд, о котором я вам рассказывал, — сказал раввин.

Вновь пришедшая бросила на Дэвида оценивающий взгляд. Она поставила сумку на пол и подала ему руку:

— Шолом.

Ее голос, с сильным израильским акцентом, был очень приятным, как и она сама.

— Вы проделали длительное путешествие из-за меня, и я не совсем понимаю почему, — заметил Дэвид.

— Я приехала за камнем. Он у вас с собой?

Дэвида поразил ее повелительный тон. Словно нехотя он протянул руку, взял камень со стола и спросил:

— Вы также полагаете, что он с наперсника верховного жреца?

— Позвольте? — Зеленые глаза Йел блеснули, когда он передал ей камень. Она принялась поворачивать его из стороны в сторону, как прежде делал раввин.

— Нафтали, — сказала она наконец, не скрывая волнения.

Раввин улыбнулся.

— Ладно, — вздохнул Дэвид, — пусть это один из камней с наперсника. Но где остальные? Они тоже имеют значение?

— Четыре из них хранятся у нас в Израиле, — ответила гостья. Она выжидающе посмотрела на раввина.

— Еще один у меня здесь, — сказал он. — Камень Левита. — С этими словами он потянулся к книжным полкам и убрал несколько томов, маскировавших сейф. — Этот камень отыскался в сефардской^[1] синагоге в Детройте. Некий тунисский еврей купил его на базаре в Каире еще семьдесят лет назад, понятия не имея, что это такое. Его сын уехал в Америку и месяц назад показал камень своему раввину, а тот связался со мной.

Раввин вытащил старую сумку и извлек из нее бархатный кошелек, откуда достал драгоценный камень такого же размера, как и агат Дэвида. Когда раввин положил оба камня рядом, Дэвид ахнул. Они оба были не только одинакового размера, но и одинаково обработаны, и даже надписи на древнееврейском языке были, очевидно, сделаны одной и той же рукой.

В последнее время все события в его жизни стали происходить слишком быстро. Дэвид попытался собраться с мыслями. Раввин между тем продолжал:

— Я собирался отвезти его в Израиль на прошлой неделе, но ваш визит избавил меня от необходимости совершать это путешествие.

Необходимо, чтобы эти два камня оказались в безопасности в Иерусалиме, пока с ними чего-нибудь не случилось. Не так ли, Йел?

Бен Моше хотел передать оба камня археологине, но они выпали из его старчески слабых рук и закатились под стол. Дэвид стал на колени, чтобы достать их оттуда, но увидел нечто, поразившее его, — маленький серебристый передатчик, вмонтированный в нижнюю перекладину стола.

— Что за черт?! Вы что, записываете наш разговор? — сердито спросил он, поднимаясь на ноги. Оба драгоценных камня он держал в руке.

Йел явно встревожилась, услышав его.

— О чем вы говорите? — удивленно спросил раввин.

Йел опустилась на колени и извлекла подслушивающее устройство из-под стола. Даже несмотря на смуглый цвет ее кожи, было видно, как она побледнела.

— Они все знают! — сказала Йел, взглянув на раввина. Он и сам не скрывал испуга.

— Быстро забирайте все это и уходите, — тихо ответил он.

Но внизу вдруг послышался сильный шум, а затем — чей-то вопль.

— Ребе, бегите! — услышали они слова Гольдштейна, находившегося на нижнем этаже, затем раздались выстрелы и чьи-то вопли.

— Дэвид, спрячьте камни! — крикнул раввин, быстро передавая сумку и кошелек Йел. Внизу послышались тяжелые шаги. — Уходите по пожарной лестнице! Быстро! Потом я все объясню, если доведется. Но сейчас вам надо уйти!

Раввин бросился запирать дверь, а Дэвид засунул оба драгоценных камня в карман брюк. Журнал он бросил в сумку и повесил ее через плечо. Йел уже растворила окно.

— Сначала идите вы, — сказал Дэвид раввину, хватая его за руку, но старик высвободил свою руку.

— Нет. Сначала уходите вы, — возразил он. — Йел, его надо доставить в Сафед. Он знает имена.

Йел уже поставила ногу на подоконник.

— Скорее! — велела она Дэвиду. — Идите же!

Бен Моше подтолкнул его как раз в то время, когда пришельцы начали барабанить в дверь.

Дэвиду, которым сейчас владело только чувство тревоги и близкой опасности, оставалось лишь выполнить их приказание. Когда он начал спускаться по пожарной лестнице, Йел находилась уже на полпути к тротуару внизу. Дэвид все же помедлил немного, протягивая руку, чтобы помочь раввину, но когда бен Моше попытался влезть на подоконник, затрещала взломанная дверь и раздались выстрелы. Раввин со стоном упал на спину.

— Бегите, Дэвид! — пронзительно закричала Йел. Подстегиваемый ужасом, Дэвид и сам не заметил, как в несколько мгновений спустился вниз по скользкой от дождя пожарной лестнице. На мгновение он невольно поднял глаза вверх и увидел, как какой-то здоровенный детина в окне прицелился в него из винтовки. Дэвид успел пригнуться, и пуля попала в кирпичную стену совсем рядом с ним. Затем прогремел второй выстрел, и детина бросился вниз по лестнице.