Соратники Иегу - Александр Дюма

Через два часа он послал конюха с планом к Моргану; конюх уже разузнал, что кучера, который должен был отправиться с почтовой каретой, звали Антуаном. По поручению Монбара были куплены четыре скобы и два замка.

Монбар потребовал бутылку старого бургундского и велел позвать Антуана.

Минут через десять кучер появился.

То был крупный красивый малый лет двадцати пяти-двадцати шести; он был примерно одного роста с Монбаром; тот убедился в этом, смерив его взглядом с головы до ног, и казалось, обрадовался.

Кучер остановился на пороге и отдал честь по-военному.

— Вы меня звали, гражданин? — спросил он.

— Так это вас зовут Антуаном? — сказал Монбар.

— Готов служить по мере сил вам и вашим друзьям!

— В самом деле, приятель, ты можешь мне послужить… Прикрой дверь и подойди сюда.

Антуан закрыл за собою дверь и, остановившись в двух шагах от Монбара, снова отдал честь.

— Слушаю вас, хозяин.

— Прежде всего, — проговорил Монбар, — если ты не против, выпьем по стаканчику вина за здоровье твоей любовницы.

— Какая там любовница! — воскликнул Антуан. — Разве у нашего брата бывают любовницы? Не то, что у вас, господ.

— Хватит тебе обманывать, дуралей! — осадил его Монбар. — Так я и поверю, что такой богатырь вздумал дать обет воздержания!

— О! Я не хочу сказать, что корчу из себя монаха. Само собой, дело не обходится без интрижек там и сям на большой дороге.

— Да, в каждом кабачке. Вот почему на обратном пути вы, кучера, то и дело останавливаетесь пропустить глоточек да выкурить трубку.

— Черт возьми! — характерным движением Антуан вздернул плечи. — Надо же позабавиться.

— А ну, отведай вот этого винца, милый мой! Ручаюсь, что ты от него не заплачешь.

И, взяв со стола полный стакан, Монбар указал кучеру на другой.

— Это большая честь для меня… За ваше здоровье и за здоровье ваших друзей!

Это присловье бравого кучера, изощрявшегося в любезностях, конечно, не имело в виду никаких реальных друзей.

— Ай да вино! — прищелкнул он языком. — А я-то проглотил его, даже не распробовав, как самый обыкновенный сидр!

— Ты оплошал, Антуан.

— Здорово оплошал!

— Ну, да это не беда, — сказал Монбар, наливая второй стакан. — Дело, к счастью, поправимое.

— Только до большого пальца, хозяин! — заявил разбитной кучер, протягивая стакан и прижав палец у самого края.

— Одну минутку! — воскликнул Монбар в момент, когда Антуан подносил стакан ко рту.

— Вовремя остановили, — заметил кучер, — чуть не проглотил его, беднягу. Что такое?

— Ты не захотел, чтобы я пил за здоровье твоей любовницы, но надеюсь, не откажешься выпить за здоровье моей?

— О! В таких случаях не отказываются, особенно когда потчуют таким вином. За здоровье вашей любовницы и ее друзей!

И гражданин Антуан опрокинул стаканчик красного вина, на сей раз не позабыв его посмаковать.

— Я вижу, — заметил Монбар, — ты опять поторопился, мой друг.

— Ба! — небрежно бросил кучер.

— Да… Предположим, что у меня несколько любовниц. Если мы не называем ту, за чье здоровье пьем, — какой ей будет от этого прок?

— Ей-Богу, вы правы.

— Как ни печально, придется нам начинать снова, приятель.

— Так что ж! Начнем! С таким человеком, как вы, не собьешься с дороги. Мы с вами сделали промах, так в наказание выпьем еще разок.

Антуан протянул стакан, и Монбар наполнил его до краев.

— Ну, а теперь, — добавил кучер, покосившись на бутылку и обнаружив, что она пуста, — не будем повторять прежние ошибки. Как ее зовут?

— За здоровье красотки Жозефины! — провозгласил Монбар.

— За здоровье красотки Жозефины! — повторил Антуан. Бургундское пришлось ему по вкусу.

Осушив стакан, он поставил его на стол и вытер губы рукавом.

— Погодите минутку, хозяин.

— Что такое? — осведомился Монбар. — Опять что-нибудь не так?

— Ну да. Мы с вами опять допустили промах, да теперь уж поздно!

— В чем же дело?

— Бутылка-то пуста!

— Не беда, вот тебе другая.

И Монбар взял с камина заранее откупоренную бутылку.

— Ого! — воскликнул Антуан, и лицо его просияло.

— Ты придумал, как помочь беде? — спросил Монбар.

— Придумал, — ответил кучер и протянул Монбару свой стакан.

Тот наполнил его все так же добросовестно, как это делал уже три раза.

— Так вот, — сказал кучер, любуясь на свет рубиновой жидкостью, искрившейся в стакане. — Я сказал, что мы пили за здоровье красотки Жозефины…

— Так оно и есть, — поддакнул Монбар.

— Однако, — продолжал Антуан, — у нас во Франции до черта этих Жозефин!

— Правда. Сколько же их, по-твоему, Антуан?

— Да добрая сотня тысяч.

— Допустим. Что дальше?

— Так вот, из этой сотни тысяч самое большее одна десятая наберется смазливых.

— Это уж ты преувеличил!

— Ну, скажем, одна двадцатая.

— Пусть так.

— Это составляет пять тысяч.

— Черт возьми! Да ты, я вижу, силен в арифметике.

— Я сын школьного учителя.

— Ну и что же?

— За которую же из этих пяти тысяч мы с вами пили?.. А?

— Ей-Богу, ты прав, Антуан: надо прибавить к имени фамилию. За красотку Жозефину…

— Постойте. Мы с вами уже пригубили стакан, от него опять не будет проку. Чтобы вино пошло на пользу, надо допить стакан и снова наполнить его.

Антуан поднес стакан к губам.

— Вот он и пуст, — сказал он.

— А вот он и полон, — подхватил Монбар, наливая вина.

— Ну, говорите: за какую Жозефину?..

— За красотку Жозефину… Лолье!

И Монбар опрокинул стаканчик.

— Черт возьми! — вырвалось у Антуана. — Да я ее знаю, Жозефину Лолье!

— Очень возможно.

— Жозефина Лолье! Да это же дочка начальника почты в Бельвиле!

— Она самая.

— Черт подери! — воскликнул кучер. — Вам можно позавидовать, хозяин! Девчонка хоть куда. За здоровье Жозефины Лолье!