100 великих драм и трагедий истории - Николай Николаевич Непомнящий

при помощи связей при дворе Пинсон добился заморозки требований кредиторов. В том же году в составе экспедиции Хуана Диаса де Солиса он отправился на поиски пролива из Атлантического в Восточный (Тихий) океан. Однако испанцев в этот раз опять ждало фиаско. Открыв полуостров Юкатан, желанного пролива путешественники не нашли.

По одним источникам, Висенте Яньес Пинсон скончался в 1514 году, по другим – в 1523-м, оставив миру остров, названный в честь него и брата Мартина – остров Пинсон. Для Испании же Висенте Пинсон навечно стал первооткрывателем Бразилии.

драма жизни Влада Цепеша

Если верить преданию, у Дракулы были выпученные глаза. Скорее всего, дело в базедовой болезни, которой нередко страдают жители горных районов. Но, может быть, причиной были его гипнотические способности. Впрочем, тайной окутано почти все, связанное с именем этого человека, вплоть до места его захоронения: могилу в Снаговском монастыре многие считают кенотафией, то есть памятником без тела.

Место и время его рождения точно не установлены. Средневековая Валахия была далеко не самым уютным уголком Европы, и даже толща монастырских стен не обеспечивала надежной защиты ни людям, ни документам. Пламя бесчисленных пожаров истребило подавляющее большинство рукописных памятников, и год, когда родился будущий повелитель Валахии, мы можем определить лишь приблизительно: между 1428 и 1431-м. Но дом, построенный в начале XV века на Кузнечной улице в Сигишоаре, до сих пор привлекает туристов – считается, что именно здесь увидел свет мальчик, названный при крещении Владом, чья кровавая слава ужасает людей даже через полтысячелетия.

В этом доме жил его отец, князь Влад Дракул. «Дракул» по-румынски означает «дракон» – князь Влад состоял в ордене Дракона, целью которого было покорение неверных с последующим обращением их в христианство. И было у князя, как в сказке, три сына. Но прославился лишь один из трех.

Портрет Влада III.

Неизвестный художник. Около 1560 г.

По мнению современников, Влад-младший был самым безобразным из братьев. Единственный аутентичный портрет, сохранившийся в тирольском замке Амбрас, скорее всего, приукрашен; однако жесткая линия рта и холодные глаза все же дают некоторое представление о характере человека, изображенного на полотне.

При среднем росте он отличался огромной физической силой, а его слава великолепного кавалериста прогремела по всей стране – и это во времена, когда люди с детства привыкали к коню и оружию.

Надо заметить, что по меркам той эпохи Влад был истинным рыцарем: храбрый воин и умелый полководец, глубоко религиозный, всегда руководствовавшийся нормами долга и чести. А как государственный деятель он держался принципов, против которых едва ли можно что-нибудь возразить даже сегодня: освобождение страны от иноземных захватчиков и ее объединение, развитие торговли и ремесел, борьба с преступностью.

Хроники повествуют, что во времена его правления можно было бросить на улице золотую монету и подобрать ее через неделю на том же самом месте. Никто не осмелился бы не то что присвоить чужое золото, но даже прикоснуться к нему. И это в стране, где за два года до того воров и бродяг было не меньше, чем оседлого населения – горожан и земледельцев! Как же произошла такая невероятная метаморфоза? Оказывается, очень просто – в результате проводившейся князем политики планомерного очищения общества от «асоциальных элементов». Суд в его времена был простым и скорым: бродягу или вора, независимо от того, что он украл, ждали костер или плаха. Та же участь была уготована всем цыганам как заведомым конокрадам и вообще людям праздным и ненадежным.

Для дальнейшего повествования важно знать, что означает прозвище, под которым вошел в историю Влад Третий, он же – Влад Цепеш. «Цепеш» (или «тепеш») – имя существительное и в буквальном переводе значит «сажатель на кол». Заостренный кол в качестве орудия казни – одно из самых жутких изобретений Средневековья, позаимствованное европейцами у турок. Кол загоняли в тело лежащей жертвы ударами молота. Иногда, наоборот, осужденного, привязанного за ноги к упряжке лошадей, «насаживали» на неподвижно закрепленное острие. Поднаторевшие в своем ремесле палачи умели провести эту процедуру столь ловко, что наконечник кола выходил из-под лопатки, не задев сердца, и описаны случаи, когда несчастная жертва корчилась на вкопанном в землю бревне несколько суток, пока смерть не обрывала страдания.

Именно это средство было любимым орудием Влада Третьего, с помощью которого он проводил свою внутреннюю, а иной раз и внешнюю, политику. Десятки тысяч людей приняли по воле Влада Цепеша мученическую смерть, не менее ужасную, чем распятие.

Надо отдать Цепешу должное: в палаческом усердии он не давал поблажки никому, независимо от национальности или общественного положения жертвы. Всякого, кто имел несчастье навлечь на себя княжеский гнев, ждала одинаково страшная участь, будь то турок, немец, румын, цыган или серб.

Интересно, что в народе Влад был, судя по всему, довольно популярен. Причины этого – в основном психологического свойства. Во-первых, он враждовал с боярами – вековечными и исконными угнетателями простонародья. Во-вторых, противовесом ужасу, который Цепеш внушал своим подданным, была гордость за его военные победы над могущественным и ненавистным врагом – турками. В-третьих, всему населению страны были понятны и близки идеи, вдохновлявшие Влада на его кровавые деяния. И был, наконец, еще один очень важный фактор: религия.

Правитель, известный своей набожностью и пользующийся поддержкой духовенства, всегда мог твердо рассчитывать на покорность народа. А благочестие Влада Третьего граничило с фанатизмом, ничуть не умаляя, однако, его жестокости.

А теперь покинем Валахию и бросим взгляд на другую, пограничную с ней, страну, которая сыграла решающую роль в судьбе нашего героя. К северу от Бухареста сегодня тянутся на десятки километров бесконечные кукурузные поля. Но во времена Влада Третьего здесь шумел лес – от Дуная до предгорий Карпат расстилались зеленым морем вековые дубравы. За ними начиналось плоскогорье, пригодное для земледелия.

Венгры называли эти места Трансильванией – «Страной по ту сторону лесов», а саксонские купцы, построившие здесь укрепленные города, – Зибенбюрген, то есть «Семиградье». Все больше людей стекалось в эту свободную область, спасаясь от ужасов войны и гнета феодалов.

За какие-нибудь полсотни лет Трансильвания расцвела. Ее самоуправляющиеся города-республики, такие как Шесбург, Кронштадт, Германештадт, росли и богатели. Географическое положение Трансильвании было очень выгодным – как только край стал обитаемым, по нему пошла одна из основных ветвей Великого шелкового пути.

Но все имеет свою оборотную сторону. Богатство и благополучие Трансильвании делало ее в высшей степени лакомой добычей для соседей, самым могущественным и алчным из которых была, конечно, Османская империя.

Трансильванские города