Вечный Китай. Полная история великой цивилизации - Адриано Мадаро

недавно принятыми законами и созданием специальных ведомств для поощрения и контроля. Это целая правовая система, регулирующая охрану окружающей среды, создание национальных парков и заповедников, расширение полномочий местных властей и наказание за экологические преступления. Особое внимание уделяется сельскохозяйственным территориям, в частности, вопросам нецелевого использования земли, ее загрязнения и эксплуатации водных ресурсов.

Еще в 2005 году, будучи секретарем партии в Чжэцзяне, Си Цзиньпин проявил особый интерес к экологии, предложив провокационную идею: «Лучше зеленые горы, чем золотые горы». Эта фраза вызвала оживленное обсуждение, и восемь лет спустя, уже став председателем КНР, во время визита в Казахстан он раскрыл ее глубинный смысл. Эта метафора была призвана ознаменовать экологический поворот Китая, цель которого – через пару десятилетий или раньше – заявить, что часть «Китайской мечты» сбылась. И ее цвет – зеленый.

К сожалению, то, что никак не способствовало приближению Китая к исполнению «Китайской мечты» в первые два десятилетия нового века, – это повторение ужасающей угрозы: внезапное и совершенно неожиданное распространение смертоносного вируса, вероятно, животного происхождения, чрезвычайно опасного и загадочного. Спустя 17 лет, в 2020 году, он вновь изолировал Китай от мира, повергнув в панику не только 1,4 млрд китайцев, но и вызвав тревогу планетарного масштаба, обернувшись катастрофой: массовым возвращением на родину всех (или почти всех) иностранцев, приостановкой международного авиасообщения, закрытием школ, торговых центров, кинотеатров и даже Запретного города и Великой Китайской стены. В мгновение ока ужас охватил весь мир, поскольку вирус преследовал зараженных китайцев и контактировавших с ними иностранцев, разлетевшихся по разным уголкам планеты.

Первый случай заболевания был зафиксирован в 2003 году, когда в окрестностях Кантона обнаружили вспышку острого респираторного синдрома SARS, которая достаточно быстро распространилась даже до Пекина.

В тот раз я тоже оказался в эпицентре событий. Вернувшись в Италию всего за несколько дней до этого, я покинул Китай, пребывая в полном неведении о происходящем. Не прошло и недели, как мир уже ни о чем другом не говорил, смакуя подробности с привычным для прессы и телевизионных новостей катастрофическим надрывом.

Преувеличенный тревожный тон, несмотря на оправданный страх из-за ежедневного количества смертей, заставил меня насторожиться. Ситуация не могла быть «эпидемией», о которой так много говорили, а уж тем более «пандемией», учитывая, что уровень смертности, по отношению к реальному или предполагаемому числу заражений, был ничтожно мал по сравнению с ежегодным количеством смертей от гриппа в мире, которое, как сообщалось, составляло от 250 000 до 500 000, включая 7000 случаев в Италии. Те несколько сотен жертв, которые в итоге были зарегистрированы с симптомами атипичной пневмонии в 2003 году (349 по данным Всемирной организации здравоохранения, почти 800 по данным прессы, опирающейся на данные агентств), казались мелочью на фоне безмолвной ежегодной смертоносности, которую несет обычный грипп. Более того, большинство умерших были пожилыми людьми, уже страдавшими ревматоидными, почечными, диабетическими или сердечными заболеваниями.

Я связался с знакомой китайской журналисткой, работавшей в ежемесячном издании Beijing This Month, для которого я писал колонку, и поинтересовался, как китайцы и, в частности, власти реагируют на вирус. Ее ответ меня удивил: новости намеренно преуменьшались из соображений «сохранения лица», если не сказать – по крайней мере, вначале – замалчивались, но с первыми смертями власти были вынуждены поднять тревогу среди населения.

Сложность, однако, заключалась в том, чтобы заставить газеты писать простую правду, не преувеличивая, не преуменьшая и не сея панику, что китайским журналистам давалось нелегко. Она сказала, что госпожа Ван Хуэй из Информационного бюро пекинского муниципалитета, отвечавшая за своевременное и корректное информирование прессы, была бы особенно рада, если бы я приехал в Пекин. Моя задача состояла бы в том, чтобы объяснить журналистам, как мы справляемся с подобными чрезвычайными ситуациями на Западе, и принять участие в ежедневных брифингах, которые она планировала организовать. Я был журналистом с большим стажем, хорошо знал Китай и его медиапространство, поэтому мое присутствие, по их словам, было бы очень полезным и ценным.

Я обратился в наше министерство здравоохранения за информацией о серьезности инфекции и рекомендациями по предотвращению заражения. Медицинский директор пояснил, что ношение маски будет разумной мерой предосторожности, и добавил, что вирус не передается так легко, как многие предполагали, поскольку заражение в основном происходит через контакт с инфицированной слюной. Он не витает в воздухе, как полагало большинство людей, так что, чтобы заразиться атипичной пневмонией, необходимо было бы использовать одну и ту же ложку (или палочки), пить из одного стакана, находиться настолько близко во время разговора, чтобы мельчайшие капли слюны могли попасть на губы, и целоваться с инфицированным человеком, особенно в губы.

Я предупредил свою подругу-журналистку, что улечу через два дня одним из немногих оставшихся рейсов, поскольку большая часть авиасообщения была приостановлена, все иностранцы были эвакуированы, за исключением тех, кто остался для охраны посольств. Совместные предприятия приостановили свою работу, фабрики были закрыты, торговля сокращена до минимума – короче говоря, я прибыл в Пекин в условиях беспрецедентной осады.

В аэропорту меня ожидала толпа журналистов и служащих, ведь я оказался практически единственным пассажиром. На рейсе из Франкфурта находилось лишь несколько техников авиакомпании, которые прибыли сменить своих коллег, возвращавшихся в Германию. Они поправили мою маску и на различных контрольно-пропускных пунктах измеряли мою температуру специальным термометром, направленным прямо мне в лоб.

Правительство приняло решение возвести за неделю больницу на 1000 коек в пригороде Пекина: все подозрительные случаи должны были быть доставлены сюда специальными рейсами со всего Китая. Это было поистине титаническим достижением, настоящим чудом – возможность построить полноценную больницу на тысячу коек всего за семь дней казалась невероятной.

Весь май я участвовал в совещаниях, брифингах, конференциях, телеинтервью, встречах с врачами, представителями фармацевтических компаний, политиками, но главное – в составлении пресс-релизов, согласованных с представителями Всемирной организации здравоохранения. К концу месяца, когда число заболевших сократилось до нескольких десятков, а смертность составила менее 2 %, было решено, что 4 июня ВОЗ официально объявит о прекращении чрезвычайной ситуации в области здравоохранения и эпидемии атипичной пневмонии, хотя бдительность должна оставаться высокой, особенно в наиболее пострадавших районах.

В течение всего периода кризиса въезд и выезд из Пекина были запрещены, столица была окружена армией, а на всех дорогах установлены контрольно-пропускные пункты. Пригороды и окрестности остались незатронутыми инфекцией, при этом в Пекине погибло больше людей, чем где-либо еще, за исключением Гуандуна, где произошла первая вспышка заболевания. Так что, если бы кто-то попытался выбраться из города, а военные не были бы начеку, крестьяне непременно помешали бы беглецу.

Однако 4 июня, когда новостные ленты торжественно