Только звери - Джеральд Даррелл

снеговую завесу порой можно было рассмотреть зеленую реку, бурлящую среди камней в белых париках и покрытых корками льда берегов. Дорога была неровная, размытая дождями и тающим снегом; местами лошадь замедляла бег, спотыкаясь на гололедице. Один раз прямо на дорогу перед нами по скалам сверху скатилась, шипя, небольшая лавинка, и Гидеон с трудом укротил поводьями испугавшуюся лошадь. Несколько жутких секунд мне казалось, что наша двуколка сорвется с края обрыва и рухнет в реку. Однако Гидеон не растерялся, и мы продолжили путь.

Наконец ущелье слегка расширилось, и за очередным поворотом открылся вид на диковинную громадину дома Гидеонова дядюшки. Необычайное это было здание, заслуживающее того, чтобы я описал его поподробнее.

Начать с того, что здание венчало могучий утес, который возвышался над рекой, точно остров, похожий на равнобедренный треугольник. С дорогой утес соединялся массивным старым каменным мостом. Высокие стены замка начинались прямо от верхней кромки утеса, но, въехав через мост и широкую арку с толстыми дубовыми створами, вы обнаруживали просторный внутренний двор с прудом и фонтаном посередине. Скульптурная группа фонтана изображала поддерживаемого херувимами дельфина и вся блестела от корки льда и многочисленных сосулек.

С подоконников множества обращенных внутрь двора окон тоже свисали огромные сосульки. Пространство между окнами занимали фантастические фигуры, изображающие разных известных и неизвестных науке представителей животного мира, одна другой страшнее; облепивший их снег со льдом придавал этим чудовищам еще более жуткий вид, так и казалось, что они злобно таращатся на вас из-под белого покрова. Когда Гидеон остановил двуколку перед ступенями главного крыльца, из дома донесся громкий лай. Гидеон отпер дверь огромным ржавым ключом, тотчас пес вырвался наружу, продолжая лаять и радостно виляя хвостом. Большой черно-белый кот вел себя более осмотрительно, он не снизошел до того, чтобы броситься к нам навстречу, а только громко мяукал сразу за дверью.

Гидеон помог внести мои саквояжи в просторный мраморный холл, откуда наверх вела роскошная лестница. Вся мебель, картины и зеркала были накрыты чехлами от пыли.

— Ты уж извини меня, — сказал Гидеон; мне показалось, что ему стало не по себе, едва он переступил порог дома. — Я собирался снять чехлы, придать помещениям более уютный вид, но за всеми хлопотами просто не успел.

— Ничего, — отозвался я, гладя льнувших ко мне собаку и кота. — Все помещения мне и не нужны, сам уберу чехлы в тех комнатах, которыми буду пользоваться.

— Конечно, конечно. — Гидеон нервно пригладил волосы. — Постель для тебя готова… дверь спальни вторая налево, как поднимешься по лестнице. А теперь пошли, я покажу тебе кухню и подвал.

Он провел меня через холл к двери под лестницей, и я рассмотрел уходящие вниз по спирали широкие каменные ступени. Они привели нас к коридору, по которому мы вышли в вымощенную плитняком огромную кухню с прилегающими к ней подвалу, размером с пещеру, и вместительной холодной кладовке, где висели на крючьях или лежали на мраморных полках вдоль стен туши крупной дичи, куры, утки, телячьи окорока и говяжьи седла. На кухне выстроились в ряд тщательно выложенные плиты; на громадном столе в центре расположились заготовленные для меня продукты — рис, черная, как сажа, чечевица, картофель, морковь и другие овощи в корзинах, глиняные горшки с маслом и консервами, целая горка батонов свежей выпечки. За тяжелой дверью с засовом и висячим замком помещался винный погреб. Дядюшка Гидеона явно не доверял слугам попечение об алкогольных напитках. Погреб был довольно маленький, но я сразу увидел, что тут есть вина высшего качества.

— Не отказывай себе ни в чем, Питер, — сказал Гидеон. — Здесь найдутся совсем неплохие марки, они в какой-то мере скрасят тебе одинокое пребывание в этом мрачном замке.

— Ты хочешь, чтобы я все время был под хмелем? — рассмеялся я. — Кто же тогда оценит твои книги. Но ты не беспокойся, Гидеон, все будет в порядке. Тут еды и вина на целую армию, дров тоже хватает, мне составят компанию пес, кот и птички, а главное — меня ждет большая интересная библиотека. Чего еще может пожелать себе человек.

— Кстати, основная часть книг сосредоточена в Длинной Галерее в южном крыле здания. Я не стану тебя провожать туда… сам найдешь, а мне уже пора уезжать, — сказал Гидеон, направляясь к лестнице, ведущей в холл.

По пути наверх он извлек из кармана огромную связку старинных ключей.

— Ключи от королевства, — произнес он с тусклой улыбкой. — Не думаю, что какие-то помещения заперты, но если найдутся такие, отпирай. Я скажу Франсуа, чтобы он вернулся заботиться о тебе, как только жизнь его жены окажется вне опасности, и сам постараюсь приехать через месяц. К тому времени, надеюсь, ты управишься.

— Запросто, — ответил я. — Больше того, если управлюсь раньше, извещу тебя телеграммой.

— Право, Питер, — он крепко пожал мне руку, — я чрезвычайно обязан тебе. Никогда не забуду твою отзывчивость.

— Ерунда, дружище, — ответил я. — Мне приятно как-то помочь тебе.

Стоя в дверях вместе с шумно дышащим псом и котом, который, громко мурлыкая, терся о мои ноги, я смотрел, как Гидеон забирается на козлы двуколки, кутается в плед и дергает поводья. Лошадь затрусила к выходу, Гидеон приветственно помахал мне кнутом и скрылся за воротами. Приглушенный снегом стук копыт звучал все слабее и вскоре вовсе стих. Я поднял на руки шелковистого теплого кота, свистнул пса, с громким лаем провожавшего двуколку до ворот, вошел в дом и запер дверь на засов.

Первым делом надлежало осмотреть дом, чтобы знать, где помещаются книги, с которыми мне предстояло работать, и соответственно решить, какие комнаты следует отпереть. На столике в холле стоял шестисвечный серебряный канделябр, рядом лежал коробок спичек. Как раз то, что мне было нужно: свечи избавляли меня от необходимости отворять и затворять несметное множество ставен. Итак, я вооружился канделябром и, сопровождаемый суматошным псом, чьи когти стучали, будто кастаньеты, по голым полам, приступил к осмотру.

Весь первый этаж занимали три очень большие комнаты и одна поменьше, а именно: гостиная, столовая, рабочий кабинет и салон. Почему-то лишь последний (я буду называть его голубым салоном, поскольку он был расписан различными оттенками синего цвета и золотом) был заперт, и я не сразу подобрал нужный ключ. Салон примыкал к одному из торцов здания и представлял собой этакую длинную узкую коробку с большими окнами в противоположных концах.

Вход в салон помещался посередине одной из длинных стен, и прямо напротив двери висело одно из самых больших зеркал, какие мне когда-либо приходилось видеть. Высотой около трех метров, считая почти от пола до