Зона покоя - Денис Владимирович Червяков

– Семь лет назад я убила своего отчима…

Полное имя произнесла, подробности, пока не вспыхнул в комнате свет, осветив сидящую на кровати Лену, перепуганного Олега, зачем-то открывающего форточку и самого Мишку, стоящего у выключателя. Растерянного и в слезах, будто от плохого и страшного сна. Появился в дверях и Денис:

– Что случилось?

– Пусть она уйдёт из моего дома.

Денис с Олегом ни черта не понимали, но вышли из комнаты, когда Лена попросила дать ей возможность одеться.

Олег с Денисом за закрывшейся дверью тут же стали пытать Мишку о случившемся. А Мишка только весь трясся, стучал зубами, как от холода тогда в степи.

Лена откинула одеяло – одеваться не нужно было, она и не раздевалась. Выбралась через окно, обошла дом, вышла за калитку…

Мерген, Дрянихин и Кондрат Чуданов сидели неподалеку в машине с погашенными фарами.

– Откуда ты знал, что она выйдет? – спросил Мерген у Кондрата.

– Это не я – дух знал. Чего расселся?

Глаза Кондрата были сейчас закрыты, но все знали, кому был адресован вопрос. Дрянихин вышел из машины. Кондрат по-прежнему будто спал, а Мерген смотрел через лобовое стекло, как Дрянихин пошел Лене навстречу. Что-то сказал, но Лена от него отмахнулась, продолжая путь. Дрянихин догнал её и сзади обнял, прижав к лицу платок. Лена завертелась в крепких объятьях. Мерген в машине со страху прижал к своему рту распахнутую ладонь и так придавил, что казалось, сам сейчас потеряет сознание вместе с Леной…

Олег постучался, не дождался ответа и заглянул в комнату. Лены не было. От сквозняка взлетела к потолку шторка над распахнутым окном.

Олег с Денисом выбежали за калитку. Неподалёку стоял неразличимый во тьме автомобиль, горящий в салоне свет освещал мужчину, загружавшего в машину бесчувственное тело Лены. Похититель тоже залез в машину, дверь захлопнулась, свет внутри погас, но через мгновение свет от фар ослепил Олега и Дениса. Машина резко развернулась и уехала. Олег побежал, крича, но что было толку?

Ехали по степи два пьяных алтайца на одной лошади, искали туристов, с которых можно стрясти деньги или сразу водку. Заметили большую палатку, которая светилась изнутри, как китайский фонарик. Подъехали, спешились, заглянули внутрь.

В центре стояли два раскладных стула. На одном сидел худой парень с голым плечом. На плече слегка смазанный рисунок. На другом стуле, позади парня, сидела связанная девушка, судя по всему, без сознания и тоже с голым плечом. На которое хипстерского вида татуированный бородач копировал рисунок с плеча худого. В углу палатки на земле сидел мужик и вроде как дремал. Алтайцы, которых вдруг охватил беспричинный ужас, попятились, полезли на лошадь – скорей бы ноги унести…

В палатке подскочил Дрянихин:

– А если они людей приведут или в полицию заявят?

Кондрат, у которого под веками явственно бегали и вращались глазные яблоки, ответил не сразу:

– Спокойно. Ими займутся. Продолжайте.

Но нервный Дрянихин уже выскочил из палатки. Мергену нечего стало срисовывать, и он вышел следом.

В степи ни зги было не видно. Но воздух вокруг вдруг ожил глухим дробным стуком лап по земле, хриплым, учащенным дыханием и звериным рыком. Мерген подошел к своей машине, открыл дверь и, не садясь, включил фары. В пятне света мелькнули несколько волчьих силуэтов и скрылись в темноте. И через секунду донеслось тревожное лошадиное ржание и вопли людей…

Когда вернулись в палатку, руки у Мергена тряслись.

– Успокойся, – произнес Кондрат, так и не открыв глаза и продолжая вращать глазными яблоками, – Выпей отвар и продолжай.

Казах вышел из дома Бирке:

– Мумии здесь нет. Есть другие предположения, где её искать?

Понурый Мозолев сидел на ступеньках и, казалось, было ему всё равно. Темиров стоял посреди двора и смотрел в сторону дымного облака, которое теперь замерло в воздухе, висело на горизонте. Глянув на казаха с Мозолевым, не нашелся что сказать и просто пошагал к мотоциклу. Завелся, уехал. Казах такого не ожидал и теперь стоял, скривив лицо и разведя руками. Хмыкнул, посмотрел на Мозолева:

– Ну чего, коллега, где искать будем?

– Не будем, – достал Мозолев купюру. – Отвези меня в гостиницу.

Но казах, подумав, вернулся в дом и вышел с охотничьим ружьем.

– Нашел в шкафу за одеждой, патроны – в ящике с носками.

Мозолев не понимал.

– Спрячемся в доме, дождемся хозяина, – и изобразил, будто бьет кого-то прикладом в район головы. – Пусть только попробует не рассказать.

– Сдурел совсем?! – и пошел Мозолев к воротам. Казах за ним.

– Я её всё равно найду. Один.

– Да-да, только сначала вы все тут друг друга перестреляете, – бурчал археолог себе под нос, сворачивая на дорогу.

Казах вернулся в дом. Зарядил ружье, взвел курки и сел в прихожей у двери.

На степной дороге тарахтел на месте мотоцикл с Темировым в седле. А в свете фары стояла не запряженная лошадь. Посигналил Темиров, поморгал фарой. Лошадь только фыркнула и головой тряхнула, но осталась на месте. Темиров отпустил сцепление и попытался объехать лошадь по обочине, но лошадь сошла с дороги и снова встала перед мотоциклом. Темиров поддал газу, собираясь попробовать проскочить на скорости, но лошадь, будто поняв его намерения, рванулась вперед, взвилась на дыбы, угрожая толкнуть Темирова в грудь. Темиров свалился с мотоцикла, лошадиное копыто стукнулось о землю в каких-то сантиметрах от его лица.

– У меня там жена! – заорал Темиров. – Ребенок там!.. Я вернусь. Сама посуди, что мне сейчас дороже?!

Тут что-то услышал Темиров, приподнялся, взявшись за лошадиную ногу. Увидел свет фар, и через секунду промчалась мимо по дороге пожарная машина. От плантации в сторону поселка. В кабине «пожарки», с краю у двери, сидел Бирке. Согнулся, морщась от боли, чтобы заглянуть в зеркало заднего вида. Не разглядел в темноте Темирова, только лошадь, освещенную фарой мотоцикла. И картина эта показалась ему странной.

– Выбросьте меня у администрации, парни, – попросил Бирке и, взявшись зубами за конец окровавленной повязки на руке, затянул потуже.

Темиров поднялся, оседлал мотоцикл, дотянулся до ружья в люльке, направил на лошадь:

– Мне придется.

И тут зазвонил телефон. Темиров зажал ружье под мышкой, достал сотовый, ответил.

Эде говорила из автомата у придорожной кафешки.

– Если ты еще волнуешься за мальчика, он у меня. Только прошу, не поднимай панику. Насколько я знаю, кроме тебя он никому не нужен. Но ты для него слишком опасен, поэтому пока я оставлю его у себя. Прощай, Темир Темиров.

И повесила трубку.

Темиров хватил телефон