Троя. Мифы, история, археология - Олег Ивик

обходились скромными жертвенниками и на архитектурные излишества не претендовали. Правда, экспедиция Блегена обнаружила в стене Трои-I, помимо уже упомянутой стелы, два камня, которые, по мнению археологов, могли ранее принадлежать какому-то храму и служить столами для жертвоприношений. Но это лишь догадки. В домах Трои-I было найдено довольно много фигурок божков, сделанных из камня и кости,– вероятно, они символизировали предков-покровителей дома, а те из них, что относились к прекрасному полу, могли быть богинями плодородия{160}. Но никаких сведений об этих божествах не сохранилось; как именно поклонялись им троянцы – тоже неизвестно.

Мифы, рассказывающие о Палладии, упавшем с неба в первые дни строительства города, о храме Афины, который для хранения этого Палладия был воздвигнут, о почитании горожанами Зевса – все эти мифы не находят никаких параллелей в слоях Трои-I. Это, впрочем, вполне резонно – ведь мифический Ил основал Трою в XIV веке до н. э., а реальная Троя-I была основана на полтора тысячелетия раньше, причем людьми совершенно иной культуры. Забегая вперед, скажем, что предки Приама и Париса (или предки людей, живших в Трое-VIi) придут на Геллеспонт примерно в середине XVIII века до н. э. и вытеснят прежних жителей Троады. Новым пришельцам будет соответствовать Троя-VI; почти шестисотлетний период их владычества завершится войной и разгромом города, которые принято связывать с событиями, описанными у Гомера. При определенной фантазии, Ила и его потомков можно отождествить с царями этого периода. А люди, которые обитали в слоях с первого по пятый включительно, еще не имели прямого отношения к героям античной мифологии.

Люди, пришедшие в Троаду в IV тысячелетии и обосновавшиеся в ранее заброшенном Кумтепе и других небольших, в основном прибрежных, поселениях, были индоевропейцами, точнее, праиндоевропейцами. Эти же люди основали Трою. Даже если крепость на холме Гиссарлык была построена не выходцами из Кумтепе или подобного поселения – ее построили переселенцы следующей волны, принадлежавшие к той же культуре.

Выдающийся отечественный лингвист Л. А. Гиндин говорит, что здесь «превалирующим оказался этнос, условно называемый фракийским, с конца протоиндоевропейского – начала праиндоевропейского периодов заселявший юго-восток Балканского п-ова и северо-западный угол Анатолии»{161}. Кроме того, в Троаду уже тогда, возможно, пришли лувийцы (точнее, протолувийцы)– народность, впоследствии составившая ядро Хеттского царства в Малой Азии. Гиндин в своих поздних работах подчеркивает родство фракийцев и лувийцев и даже утверждает, что нет археологической возможности «дифференцировать протофракийское и лувийское»{162}. Впрочем, некоторые ученые считают, что лувийцы появились здесь немного позже, разрушили Трою-I{163} и, смешавшись с побежденными, положили начало Трое-II.

Вопрос о жителях Троады очень тесно завязан на один из центральных вопросов современной исторической (а также филологический) науки – вопрос о древнейшей прародине индоевропейцев и о том, куда и как они из нее расселялись. Эта проблема решается учеными настолько по-разному, что излагать все версии не имеет смысла. Поиски прародины индоевропейцев – отдельная тема, которая выходит как за рамки настоящей книги, так и за пределы познаний ее авторов. Но если предельно упростить проблему, то основные версии, которые касаются жителей Троады, сводятся к тому, что индоевропейцы либо расселялись по миру, в том числе по Европе, из Малой Азии или же, напротив, пришли в Малую Азию (в том числе в Троаду) из Европы. Некоторые считают, что именно Малая Азия была колыбелью индоевропейской цивилизации. Но существуют и другие теории, например, что индоевропейцы вышли из степей Северного Причерноморья{164}.

Культура троянцев эпохи ранней бронзы близка к баденской культуре Подунавья. Долгое время считалось, что баденская культура моложе раннебронзовой троянской и что жители северо-запада Малой Азии, в том числе троянцы, продвигаясь в Восточную Европу, оказывали влияние на местных жителей. Но, как пишет видный отечественный историк и археолог Л. С. Клейн, «радиоуглеродная революция перевернула эту концепцию». Выяснилось, что баденская культура датируется 3600–2800 годами до н.э. и что, соответственно, троянцы никак не могли быть ее создателями. А вот обратное вполне возможно. Клейн даже утверждает: «Совершенно ясно, что возникновение культуры Трои и окружающих территорий Малой Азии должно связываться с прибытием туда носителей баденской культуры в первые века IIIтыс. до н.э.»{165}

Но расселение индоевропейцев не ограничивалось Троадой. Волны переселенцев шли дальше, используя многочисленные острова как ступеньки для передвижения в материковую Грецию и на Крит – об этом пишет и Блеген, хотя он и не связывает истоки этого движения с Северным Причерноморьем, а видит их южнее{166}. Судя по данным археологии, троянцы периодов Троя-I – Троя-III уже состояли в близком родстве с населением восточных Балкан, островов Лемнос и Лесбос{167}.

Новые обитатели Троады стали осваивать берега Геллеспонта и Эгейского моря. Жизнь мужчин складывалась прежде всего из сельскохозяйственных работ, охоты, рыбной ловли. О животных, туши которых они приносили к своим очагам, сохранились обширнейшие сведения. В слоях Троя-I – Троя-III к 2010 году было найдено и изучено 47 639 фрагментов костей животных{168} (вот оно, отсутствие веника!). Поэтому мясной рацион троянцев известен во всех подробностях. Известны породы и размеры животных, которые обитали в Троаде, известно, как от века к веку менялся состав стада. Ученые определяют, в каком возрасте чаще забивали тех или иных животных, это позволяет сделать вывод о том, для чего их разводили – для работы, для молока и шерсти или же на убой… А следы термической обработки и зарубки от ножа на костях (или их отсутствие) позволяют понять, кого рассматривали как домашних любимцев, а кого – как источник мяса.

Конечно, домашние любимцы в ту эпоху были не слишком популярны ни в Троаде, ни где бы то ни было еще. Но собаки уже тогда давно и прочно обосновались рядом с человеком. А недавние генетические исследования показали, что и кошки, одомашнивание которых раньше относили к началу II тысячелетия до н.э., стали жить вместе с людьми еще со времен неолита, причем впервые это случилось на Ближнем Востоке и в Малой Азии – лишь оттуда домашние кошки попали на Кипр, а затем и в Египет{169}. В Трое эпохи ранней бронзы были найдены кошачьи кости – долгое время их считали свидетельством охоты троянцев на диких кошек{170}. Но теперь, в свете генетических исследований, нельзя исключить, что у троянских очагов с первых дней основания города уже мурчали пушистые питомцы.

Но прежде всего троянцы выращивали не кошек, а коров и быков, овец, коз и свиней. Свиньи у них были мелкими, по сравнению с нашими современными, но это не мешало троянцам