Хочу женщину в Ницце - Владимир Абрамов

– Вот и наша гостья, – сказал я Мартину, – а ведь могла бы и принарядиться…

Она не скрывала своего любопытства и не чувствовала себя скованно, что, я полагал, должно быть свойственно всем молоденьким девушкам, впервые пришедшим в дом малознакомого молодого мужчины. Не спрашивая разрешения, она подошла к журнальному столику и взяла книгу со множеством моих карандашных пометок на полях, которая была раскрыта где-то на середине. Девушка быстро пролистала страницы, испещренные планами и диаграммами, и оторопело посмотрела на меня. Вся пышная копна её вьющихся волос рассыпалась по плечам. Она закрыла книгу, хотя об этом я ее не просил, и вслух прочла её название: «L’Armee Romaine sous le haut-Empire» («Римская армия эпохи ранней Империи»). Её брови многозначительно поднялись вверх, отчего серо-голубые глаза стали круглыми, как у совёнка. Молча, с книгой в руках и уверенной походкой она проследовала в мой кабинет, дверь в который была распахнута и где при зашторенных гардинах почти постоянно горел свет. Я не стал кричать ей вслед традиционное в таких случаях «Чувствуйте себя как дома», поскольку, похоже, в этом не было никакой необходимости. Внимательно оглядев все книжные завалы и висевшие на стенах гравюры Пиранези на тему Vedute di Roma, а также бросив недоуменный взгляд на разбросанные по комнате вещи, она вернулась в гостиную. Вместе с ней из кабинета выбежал и мой пес, волоча по полу непонятно по какой причине не замеченный Лейлой не первой свежести носок. Я уже держал в руке кофейник и жестом дал понять гостье, что приглашаю её попить кофе. Она положила книгу на место и сказала:

– Поразительно, как у мужчин все одинаково! У моего папы в кабинете такой же «творческий», как он выражается, беспорядок.

Она оглядела гостиную еще раз.

– Обалдеть, сколько фильмов, – искренне поразилась гостья, глядя на большой встроенный шкаф, заполненный дисками. – Любишь кино? – бросила она через плечо, не поворачиваясь и наклонив голову набок, рассматривая названия.

– Не фанат, просто много свободного времени.

– Завидую, у меня все наоборот, но кино – моя страсть.

Она взяла первый попавшийся под руку диск и, улыбнувшись, показала мне его обложку с крупным планом Рассела Кроу с мечом в руке.

– Я недавно тоже смотрела «Гладиатор». Вообще-то я не очень люблю историческую тематику, но эту картину посмотрела действительно с удовольствием. Потрясающие сцены! А тебе как?

Я втайне порадовался, что у нее в руках оказался именно этот диск, а не «Калигула» Тинто Брасса, который стоял рядом, и признался:

– Конечно, смотрел, и не один раз.

Она обрадовано спросила:

Значит, понравился?

– Фильм не может не нравится. Он зрелищный и музыка прекрасна, и актеры, особенно Конни Нильсен.

– А кто это? – спросила она, и, вспомнив, сама же ответила, – ах, да, там, по-моему, только одна женская роль.

– Да, она в роли Луциллы. С тех пор, как она появилась в «Адвокате дьявола», я стараюсь найти все фильмы с её участием. Именно так, покупаю DVD, не воспринимаю компьютер.

– Ну, конечно, независимо от жанра на экране мужчины в первую очередь обращают внимание на сексапильных женщин!

Мне показалось, что студентка хотела меня поддеть.

– Да причем тут это, – воскликнул я, – просто я убежден, что выбор Конни Нильсен на эту роль идеален, он более соответствует историческому образу красавицы Луциллы, дочери императора Марка Аврелия, и небезызвестной распутницы Фаустины-младшей, чем великая Софи Лорен, когда-то сыгравшая Луциллу в «Падении Римской империи».

Я замолчал и, разлив кофе по чашкам, открыл дверцу холодильника, чтобы найти что-нибудь подходящее к столу.

– Не надо, не ищи. Я ничего не хочу, недавно обедала, – сказала студентка, и я понял, что она окончательно перешла на «ты».

– Зато я хочу, да и вон тот, что крутится у меня в ногах, тоже не откажется, того и гляди сожрет мой носок.

Девушка улыбнулась, вновь блеснув ровными белыми зубами.

– А больше о фильме тебе нечего сказать? У тебя в кабинете я видела старинные гравюры и книги. Создается впечатление, что тема Древнего Рима – это часть твоей жизни.

– Что вы, я не знаю древнегреческого, и латынь хромает у меня на обе ноги. Скорее эта тема была интересна моему отцу. Это был его кабинет. А мне?.. Да, интересна, однако мне кажется, что как оригинальные гравюры Пиранези, так и их копии французских авторов начала прошлого столетия, да и вообще вся тема Древнего Рима вряд ли сегодня кого-то серьезно волнует, кроме специалистов. Историки люди занудные, зацикленные на прошлом. Не зря моя мама их терпеть не могла. А для женщин так вообще история скучна, за редким исключением, впрочем.

– Женщины разные бывают. Кстати, я ведь только наполовину француженка, мой папа итальянец, да ещё с примесью венгерской крови. Он, между прочим, тоже большой знаток древностей.

– Я в данном случае имею в виду людей нашего поколения, где-то до 30 лет.

– Представь, меня эта тема привлекает. Я готова терпеть людей занудных, лишь бы они были интересны мне.

– «Paroles, paroles, paroles», – пропел я со смехом. – Сама же только что сказала, что не очень любишь исторические фильмы.

– Я имела в виду, что часто не «схватываю» их сюжетную линию. Наверное, я слишком поверхностно знаю историю, чтобы сопереживать. Хотя сюжет «Гладиатора» особо не обременен историческими деталями, мне так и не стало ясно, почему герой фильма этот Максимус, который вроде был главным генералом в армии императора Марка Аврелия, возвращаясь к себе на родину в Испанию, где жила его семья, вдруг потом оказался в рабстве? Его, больного, перевезли из Испании в другую провинцию Римской империи и там продали в гладиаторы. Странно как-то, не находишь?

– Что ж, – я невольно широко улыбнулся в ответ на ее лукавый взгляд, – признаться, и меня не покидает ощущение, что нас, зрителей, немного ввели в заблуждение. То ли сценарист что-то напутал, то ли в фильме ланиста Прокуло преступил римский закон. Действительно, по существующему тогда закону никто, в том числе и император, не имел права обращать свободнорожденного гражданина в рабство. Казнить могли, выслать на поселение тоже, но насильно обратить в рабство не было позволено никому, за исключением случая, когда свободный гражданин, вступая в сговор с заинтересованным лицом, сам продавал себя в рабство. Вот только тогда по постановлению Адриана этот человек и должен был остаться в этом статусе. Разумеется, если римлянин решением суда получал пожизненный срок, тем самым он терял статус гражданина, превращаясь в так называемого «раба кары».

– Получается, Максимуса насильно обратили в рабство?

Совершенно верно, словно это вовсе и не древний Рим, а какое-то средневековье, когда пираты в Средиземном море воровали людей, например, в Испании и вывозили на продажу в рабство в Алжир. Но в Древнем Риме согласно закону, именно, закону Фабия о плагии, каждого, кто смел заключать в оковы, прятать, а также продавать свободнорожденного римского гражданина в рабство, преследовали. В наказание за содеянное тем же законом предусматривался штраф в размере ста тысяч сестерций, а это была более чем значительная сумма.