Аэций. Клятва Аттилы - Алекс Тавжар

Перед ним был начальник стражи Севастий. Слегка взбудораженный и всклокоченный, словно только что с ветра. Отдававшие смолью курчавые пряди покрылись бисеринками дождя.

— Жив? — спросил он у пленника.

— Жив, как видишь, — с усилием проговорил Аэций. — А ты здесь откуда?

— За тобой приехал, — ответил Севастий. Вполне дружелюбно, учитывая необычные обстоятельства встречи.

Неужели голубиная почта оказалась настолько быстрой?

— У меня отличные новости, — усмехнулся Аэций, решив, что приятель пришел его вызволить. — Ночью ко мне нагрянули незваные гости. Думаю, те же, что убили Констанция Феликса.

Севастий слегка нахмурился.

— Те же? Как ты узнал?

— Одного я видел вблизи. Он приехал со стражниками и остался в доме. А ночью напялил маску и набросился на меня с копьем. Маску я спрятал в надежное место. Там же находится и его голова.

— Снаружи дома или внутри?

— В кадке с медом на кухне. Может, развяжешь, и я покажу? — Аэций слегка изменил положение тела, давая понять, как сильно оно затекло, но Севастий не двинулся с места.

— Тебя связали по моему приказу, — произнес он безучастно, словно говорил с преступником, а не с другом.

— Я арестован? — не понял Аэций.

— Заключен под стражу.

— За что?

— За участие в тайном сговоре. И лучше бы ты отвечал на вопросы, а не задавал их. Признание значительно облегчит твою участь.

Каждое слово начальника стражи звучало холодно и надменно. Неужели узнал о договоре со скифами? В первый момент Аэций подумал именно так, но дело оказалось в другом.

— Ты призывал Бонифатия к союзу с вандалами. А потом написал подстрекательское письмо, принуждая его к мятежу, — сказал Севастий.

— Ах, вот ты о чем…

Аэций вздохнул свободнее. К скифам это не имело отношения. Для оправдания ему достаточно было сказать, что написал Бонифатию по просьбе матери императора, но тогда вину возложили бы на неё, а этого он не мог допустить. Галла Плакидия была его верной союзницей, единственным человеком во всей Империи, кто неизменно стоял за него горой.

— Ты слегка припозднился, — сказал он Севастию. — В Аримине нас помирили. Так что эта история в прошлом…

— Хватит юлить, — неожиданно резко ответил тот. — В Аримине ты пытался убить Бонифатия. Так что история продолжается. И не закончится, пока ты не скажешь, какие подлые твари сподвигли тебя написать письмо.

Он так разошелся, что набухла вена на лбу. И все из-за письма Бонифатию?

— Ты что? У него на службе? — спросил Аэций.

— Тебя это не касается, — отрубил Севастий.

— Так, значит, правда… И сколько он платит?

— Нисколько. У нас с ним совершенно иная связь.

— Это какая же?

— Родственная.

Аэций удивленно шевельнул бровями.

— Не знал, что Бонифатий тебе родня.

— Не знал или не хотел узнать? Севастием меня прозвали в казарме, как беспородную лошадь, у которой не может быть имени, только кличка. От рождения я — Себа́стьен. Зять Бонифатия. Точнее, был им. Во время мятежа моя жена находилась в Африке, её убили в Карфагене вместе с детьми.

Обескураженный неожиданным признанием, Аэций не сразу нашелся, что сказать.

— Сожалею, — сорвалось с его губ, — но если ты думаешь, что они погибли из-за меня, клянусь, я никогда не принуждал Бонифатия к мятежу. Констанций Феликс собирался заменить его на Сегисвульта. А как проводились такие замены, ты знаешь не хуже меня. Констанций Феликс действовал без суда и следствия. Казнил неугодного человека и назначал другого. Так он избавился от многих. Вспомни римского диакона Тита и архиепископа Арелата. С Бонифатием было бы то же самое, появись он в Равенне, когда его вызвали…

По крайней мере, так уверяла августа.

— Хм, так значит, ты собирался его спасти, и другого умысла не было? — произнес Севастий, округляя брови. — Возможно, кто-то другой и поверил бы в эту чушь, но у меня на подобные вещи нюх. Я слишком давно за тобой наблюдаю. Ты связан с какими-то скрытыми силами. С какими-то неизвестными нам людьми. Они помогают тебе держаться у власти, и ты всегда наплаву. В то время как честные люди, вроде меня, прозябают в безвестности. Думаешь, ты был первым, кого узурпатор позвал на высокую должность? Вначале он обратился ко мне, но я ответил отказом. Не хотел замарать свое имя. А ты согласился, и это сошло тебе с рук. Когда узурпатора свергли, ты снова был наверху, а я оказался никем. Думал, женюсь на дочери Бонифатия, и меня начнут уважать, но Бонифатий поднял мятеж. И пришлось начинать сначала. В Равенне мне дали самую низшую должность. А ты получал одно повышение за другим. И даже история с письмом к Бонифатию не свернула тебя с пьедестала. Я ждал, что тебя растопчут, смешают с грязью, но вместо этого ты вновь получил повышение. И вот наконец-то у меня появился шанс…

— Занять мое место консула?

— Не консула, а магистра армии. Когда Бонифатий уедет в Африку воевать с ванадалами, августе придется найти замену. И если тебя не окажется рядом, магистром армии стану я.

— Ха-ха, неужели ты думаешь, что она согласится? — сквозь смех проговорил Аэций. — Научись прежде меч вынимать из ножен.

— Заткните его! Живо! — рявкнул Севастий стоявшим у входа подручным и, глядя на то, как Аэцию стягивают рот ремнями, подумал не без злорадства: «Посмотрим, как ты посмеешься, когда на твоих глазах будут резать твоих друзей».