Идите к черту: снова - Александр Пантелеймонов

Учитывая, как умеют драпать некоторые хищники, этой штуке не выжить и за мной не угнаться. Веревки, чтобы привязать его, под рукой нету, а за пазуху такого не засунешь. А-а, сплошная морока.

— Ладно, поднимемся наверх, а там разберемся, — лиан для этого дела будет достаточно. — В шахматы играть пробовал? — должна же от него быть какая-то польза.

— Да, и не только. Шашки, нарды, го, крестики-нолики, слова, «угадай, что я вижу», — о, похоже, я открыл ящик Пандоры. Конец отшельническому одиночеству. Правда, в перспективе намечаются совсем нескучные посиделки. И здесь местные хозяева могли еще что-нибудь выкинуть для проверки моей прочности.

— Хорошо, хорошо. Сейчас основная задача выбраться наружу. Молча, не шумя, двигаемся к выходу, соблюдая дистанцию два метра. Задача ясна? — в ответ он кивнул, не проронив ни звука. Глядишь, и для разведки пригодится. — Вперед — прошептал я, отпуская пушистого.

Глава 8

Старый…

Дневной ветер встречных слоев воздуха дул в лицо, летящему на крыльях счастья Икару. Так я бы описал ощущения своего пассажира, представляя на месте бездушной игрушки жизнерадостно верещащего ребенка. Знаю, взрослый дядя, предающий плюшевому мишке свойства живого попутчика, выглядит странно. Но так я боролся со страхом высоты, перекладывая всю свою неуверенность на того, кому в самую пору беспокоиться.

Головокружительные аттракционы становились для меня не так ужасны, когда рядом находился знакомый с перекошенным от искренней паники физиономией. Сочувствие, соперничая с брезгливостью, побеждало злорадство и освобождало пространство для уместного веселья, отгоняя безрассудный переполох. В противном случае апатия была лучшим исходом.

Легко найдя выход через западные останки шоссе, мы проверенным мною способом упрыгали по деревьям в выбранном направлении. Набирая обороты от небрежного планирования до беспомощных взмахов, я увеличивал время между падениями, пока это упражнение не стало походить на полет. А затем и высота со скоростью приобрела опасный для неудачного приземления характер.

Подвязанный переработанной растительностью кот не подавал существенных признаков жизни и молча наблюдал за проносящимися джунглями, свисая в качестве моего живота. Мне же удавалось чувствовать скорость передвижения лишь собственными крыльями, которые царапали игривые потоки. Став вторыми руками, они приобретали практическую пользу в течение этого перелета, потеряв статус ветоши.

Стоило лишний раз осечься, чтобы не грохнуться с высоты, перепутав конечности при попытке почесать затекшие участки. Кроме этого, еще и мелкие птицы стайками норовили пойти в лобовую атаку или просто попадались на пути. Из-за чего я поднимался еще выше, где нас никто не беспокоил.

До самого вечера я не приметил значительных изменений в растительном покрове. Леса прореживались и сменялись разноцветными полянками, снова заливая собой горизонт. А на закате я спикировал недалеко от третьей по счету мегаразвалины в поисках привала и последующего исследования достопримечательностей.

Под неестественно зеленой листвой на земле еще лежали грязные остатки снега. Только трава и кусты напоминали о прошедшей зиме своим неприглядным видом. Но животных тут было осязаемо больше на освободившемся от зарослей пространстве. Они лавинами носились между стволов то в одну, то в другую сторону, как транспорт на центральном перекрестке.

В один момент две стаи разношерстных бегунов схлестнулись в масштабной аварии, поедая друг друга на ходу. Те, кто успевал наесться, вырастали на глазах, теряя подвижность. Голодные пытались на них напасть, но те быстро разрывались на куски и выпускали из себя новую орду молодых и еще более ненасытных особей. Как они еще всю планету не захватили?

Подобно пиршеству плоти в бесконечном цикле рождений и смерти это месиво воплощало чью-то неудержимую фантазию о клеточных автоматах в реальность. Или над этим поработала эволюция? При такой скорости появления потомства тут за неделю может вывестись десяток совершенно новых существ. И с таким же успехом исчезнуть навсегда. Если они так тусовались не одну сотню лет, то финала у этой истории можно не ждать.

Оставаться на ночь в такой обстановке мне казалось не то чтобы опасным, а скорее противным. В километре на опушке по пути к остаткам города медленно шевелились странные головоногие создания из камней, переплетенных вьюнами. Там же я заметил знакомых металлических центурионов, соседство с которыми не сулило ничего хорошего. Однако они были неподвижны и бестолково валялись, как природные валуны.

Добравшись до руин, сложенных в искусственный кратер, я обнаружил опущенные дула пушек, протиснутых через баррикады обломков. Внутри стояло еще больше обездвиженных железных воинов. Ничто не указывало на серьезные повреждения, но ни один из них не подавал признаков жизни и не обращал на меня внимания. Чем-то это напоминало заброшенный замок, вокруг которого разворачивалась баталия. Не думаю, что где-то поблизости могли находиться люди.

Забравшись на один из обрубков основания мегаструктуры, я еще раз осмотрелся. На восток и запад неровной извилистой линией тянулись длинные каналы. Между ними, как Великая Китайская стена, возвышалась неприступная насыпь. А дальше на север кучки деревьев одиноко ютились между воронками, оставленными гигантскими червями. Никто другой, имеющий такие следы, мне в голову не приходил.

Я уже смерился с тем, что ночь проведу на обломке несущего шпиля, когда в полутьме заката в одном из лесных островков забрезжил огонек. Кто бы это ни был, так он легко привлекал внимание ночных хищников. И если ему требовалось согреться, это желание могло исполниться только посмертно, ведь жить такому смельчаку оставалось недолго.

Спланировав на противоположную сторону и перебравшись через овраг, я не встретил на своем пути ни одной стремной твари. Но звуки живой фауны, среди которых теперь особенно выделялись завывания, никуда не делись. Отвязав питомца и приказав ему жестом молчать, что он и без того продолжал исполнять, мы осторожно покрались по ухабинам.

— Не стоит меня недооценивать, отродье! Явись на суд божий! Во имя Всевышнего! — ну, наконец-то, я уже не надеялся снова услышать эти набожные бредни на недавно выученном языке. Спиной к костру стоял представительный рыцарь в гордом одиночестве. Видимо, услышав мой лязг, он не стал ждать нападения и принял боевую стойку.

Это был какой-то знатный человек, судя по богатой отделке его брони и шлема, основная часть которой состояла из кольчуги. Из сплошного металла на нем висел крупный набор скейтбордиста и нагрудная пластина, прикрывающая верх живота. На кожаных штанах виднелся кровавый подтек и в целом он имел потрепанный вид.

— Спокойней, брат! Я всего-навсего проходил мимо и решил заглянуть на огонек, — приподняв руки, я вышел на свет. На минуту он замолчал, выставив перед собой меч, сияющий синеватым отливом, характерным для действия