На утренней заре - Григорий Иванович Барыкин

На широком, в метр, карнизе дома устроили первую купель после холодной зимы воробьи. Сначала несмело окунулся грудью и затрепыхал крыльями один. Его поддержал другой… И вот вся стая — около десяти штук, весело чирикая, махала и брызгала крыльями, радуясь весне.

Шалунишки-воробьи, выживая пухоедов, не подозревали, конечно, что их ждет печальный конец. Перья вдоволь накупавшихся и окончательно вымокших птиц, едва они отпрыгивали в сторону, подмерзали.

Но врагом их оказался не мороз. Откуда ни возьмись, на карнизе появилась сизая ворона. Она каркнула, и следом здесь же оказалась другая.

Вдвоем они кинулись на воробьев. Будто состязаясь друг с другом, вороны, не стесняясь, убивали свои жертвы и тут же съедали их. Вся воробьиная компания была уничтожена ими в течение каких-то 15—20 минут…

О том, что серые вороны не брезгуют ничем, говорит и такой случай.

Под самой крышей нашего семиэтажного дома — удобное место для гнезд диких голубей. Несколько пар сизаков весной там устраивали гнезда и садились парить. Но ни один голубенок из-под этой крыши, появившийся на свет ранней весной, еще не увидел синего неба. В это время гнезда часто навещают сизые вороны. Они зорко следят за ними, и стоит лишь ненадолго голубятам остаться одним, тут же с наблюдательных пунктов вылетают серые разбойницы. Ударом массивного клюва они убивают птенцов и на глазах родителей поедают их.

Второй раз голуби уже не садятся здесь парить, а ищут более безопасные места. И не удивительно поэтому, что под нашей крышей теперь не видно ни одного гнезда. Серые разбойницы отвадили голубей выводить там потомство, хотя, казалось, удобнее места и искать бы им не стоило.

…Каждый раз на охоте я не пропускаю мимо ни одну сизую ворону. И если вдруг приведется случай выбирать, кого стрелять последним зарядом — увесистого селезня или ворону, я непременно уложу серую разбойницу.

М. ПОЗДНЯКОВ

РЫБЬЯ ДОРОГА

Мы приехали на охоту в богатый озерами район Курганской области. Лодок у нас не было. В конце дня нам удалось найти прекрасное место для стрельбы с берега — песчаную косу с островками высокого камыша. Она разделяла узкой полоской два озера, одно — все в густых зарослях тростника с просветами небольших плёс, а другое — совершенно чистое, похожее в этот тихий вечер на гигантское зеркало в раме прибрежной зелени.

— Перелет здесь отличный, — говорил хорошо знающий этот охотничий край Вадим Молотков — любитель стрельбы по дичи в лёт. — Здесь в открытие охоты стояли человек десять и все хорошо постреляли. А нам втроем будет полное раздолье. Давайте поспешим, еще успеем захватить вечернюю зорьку. Саша, открывай скорей багажник, — поторопил он нашего спутника, тоже страстного любителя утиной охоты и владельца потрепанной машины.

Багряный диск солнца уже тонул в розовом озере. Пока мы собрались и вышли по вязкому песку к узкой части косы, начали сгущаться сумерки.

— Теперь двигайте еще немного вперед и вставайте в береговой камыш, — командовал Вадим. — Я пойду левее, ближе к заросшему озеру.

Мы поспешили вперед к пересекающей косу серебристой змейке воды шириной в полтора-два шага.

— Идите через воду на ту сторону, там дальше густые заросли, — махнул нам рукой Молотков. — Тут лодки волоком перетаскивали — вот и пришла вода…

Я первым перешел через эту протоку, глубиной до колен, и направился вправо, поближе к берегу чистого озера.

Сзади просвистел табун уток, грянули выстрелы и раздался возглас Александра: «Есть одна!»

В сумеречном небе снова прошумела стая уток, а слева громко забулькала вода, будто в нее свалилась большая птица.

— Вот, черт, в яму угодил!..

Это был голос Молоткова.

Я дошел до темной массы тростника и встал на самом краю зарослей, напряженно всматриваясь в светлую полоску вечерней зари. Вот показались темные точки, и мгновенно переросли в утиные силуэты.

«Идут левее меня над тростниками, не надо стрелять», — мелькнуло в сознании, и я с трудом удержался от выстрела, опустил ружье.

Снова точки, на этот раз правее. Поднимаюсь навстречу им, стреляю дуплетом и вижу, как из табунка уток высоко вверху выделяется и падает вниз черный комок. Бегу по направлению его падения, слышу глухой удар о песок. Иду вперед на звук, внимательно вглядываюсь в землю. Вот справа — пятнышко. Подхожу ближе и облегченно вздыхаю: сраженная наповал лежит на боку большая кряковая утка. Упади она в тростник — в сумерках ни за что не найти.

Подбираю добычу, возвращаюсь на свое место и осматриваюсь. Уже совсем темно. Сверху с разных сторон слышится шум крыльев. Где-то надо мной во мраке бездонного звездного неба летят и летят утки.

Слева гремят выстрелы. Но я решаю, что пора идти назад к машине. Перехожу светлую полоску воды, иду наугад прямо, часто приседаю по дороге, чтобы увидеть на горизонте силуэт нашей «Победы», и первым появляюсь возле нее.

Вскоре, мигая во тьме карманным электрическим фонариком, подошли Александр с Вадимом. У первого подвешены на боку к поясу три утки, у второго — две.

Молотков разрядил ружье, бросил в траву уток и сумку с патронами. Потом начал стягивать с ног сапоги.

— Набрал полные воды, — ворчал он. — Отчего там оказалась такая глубокая яма? Разве кто подкопал, чтобы легко лодку провести. Так ее по голому песку можно перетащить. Коса совсем узкая…

Мы разожгли небольшой костер из сухой травы и заранее припасенных дров. Багажник машины был заполнен хворостом еще по пути на охоту во время остановки в лесу.

Вадим согрел ноги, просушил носки. Я постелил у костра плащ, положил на нем наши скромные припасы. Не спеша поужинали и улеглись спать…

Была еще полная тьма, когда мелькнул яркий луч фонарика и раздался голос Молоткова:

— Пятый час, пора собираться!

— Подъем! — крикнул, вставая, Александр. — Утка пойдет затемно, а потом, будет летать высоко. Ее здесь в открытие сильно напугали…

На горизонте едва показалась светлая полоска, а мы уже были на косе и выбирали места. Я ушел от своих спутников подальше и замаскировался в какой-то траве недалеко от берега чистого озера. Вверху надо мной уже шумели стаи уток. В стороне гремели выстрелы. Стреляли Вадим и Александр, где-то дальше за ними тоже раздавался грохот ружей. Там стреляли зарядами дымного пороха, и гром выстрелов разносился по озерам.

Мой первый выстрел, как и накануне, был удачным. Утка упала на прибрежный песок. Затем пошли досадные промахи. Птицы летели над зеркалом воды и проносились мимо меня почти у самой косы справа или слева. Я стрелял им вдогонку и все