На утренней заре - Григорий Иванович Барыкин

КРОВОЖАДНЫЙ ЁЖ

До последнего времени я так и считал, что еж — безобидный лесной обитатель, ночной охотник за мелкими грызунами и насекомыми, тонкий любитель лесных лакомств.

Но оказывается, что нередко, промышляя ночью, еж натыкается на гнезда птиц и превращается в кровожадного хищника.

Мне довелось быть свидетелем одного такого ночного визита к гнезду небольшой птички.

Года четыре назад по весне я отправился с друзьями на рыбалку на водохранилище Южно-Уральской ГРЭС.

Едва машина остановилась у берега, как все мы, прихватив снасти, отправились занимать «счастливые» места. Я отправился по берегу, вверх по течению. Часы показывали больше семи, и надо было спешить, так как на ужение рыбы оставалось каких-то полтора часа. А после рыбалки у костра без ухи — не дело.

Я прошел метров двадцать, и вдруг у плетня (к берегу подходили огороды) из густого, сухого бурьяна вылетела пичужка с беспокойным криком, больше похожим на писк. «Гнездо», — подумал я и подошел к бурьяну. Присев на корточки, внимательно стал рассматривать и вскоре, раздвинув сухие ветки, обнаружил гнездо. Четыре желтеньких, слепых комочка открывали не по росту большие рты. Я прикрыл гнездо, заметил место и отправился дальше.

…Стемнело, когда в ведре закипела уха. Наскоро поужинав, юркнули в палатку на ночлег, которую компаньоны установили почти у плетня, где я нашел гнездо. Я докурил папиросу и, повернувшись на бок, задремал. И, вероятно, уснул, если бы не возня, которую невесть кто затеял в ногах.

Дремоту сняло, как рукой. Я стал прислушиваться. Действительно, в палатке находился какой-то зверек.

Нащупав под телогрейкой в изголовье фонарик, я потихоньку приподнялся и осветил то место, где слышал таинственный, но неосторожный шорох зверька. Сноп фонарика ударил в палатку, и тут я увидел двух ежей.

— Вот, черти полуночные, — выругался я.

Испугавшись света и голоса, они тут же свернулись в клубки. Я вышвырнул их из палатки.

Утром поднялись чем свет. Освежившись студеной речной водой и прихватив пару бутербродов, вдвоем с Иваном Квочкиным — одним из моих компаньонов — отправились на облюбованную вечером заводь.

— Хочешь, покажу тебе птичье гнездо? — спросил я у Квочкина. — Птенцы такие забавные…

Он не дал себя уговаривать.

К сожалению, гнезда мы не увидели. Я безошибочно нашел лишь то место. Но ни гнезда, ни птенцов не было.

— Кто же мог ночью разорить гнездо? — изумился Квочкин.

Мы принялись рассматривать место разбоя. Метрах в трех от гнезда, у плетня, нашли перья взрослой птички, а рядом на едва заметном возвышении — нору.

Пока Квочкин вытаскивал из багажника «Победы» лопату и ведро, я обнаружил головку птенца.

— Сейчас узнаем, кто здесь живет, — сказал Иван и стал копать.

Нора была неглубокой и недлинной. Но копать не было смысла.

Плеснув ведро воды, мы выдворили ее обитателей. Фыркая и ерошась, сначала вынырнул один, а за ним и другой еж.

— Ах, разбойники! Ах, кровожадные! — не переставал браниться Квочкин, — мало им мышей, проклятые…

Так я убедился, что еж не только приносит пользу, но и вредит пернатому царству.

НЕПОНЯТНОЕ СОСЕДСТВО

Лиса — злейший враг тетеревиных, да и вообще птиц. Но довелось ли кому видеть или слышать, чтобы тетерка устраивала гнездо рядом с лисьей норой?

Два года назад весной я охотился на уток в Октябрьском районе. Сейчас не помню названия лабзовитого озерка, где я скрадывал гусей. Во всяком случае, оно находится где-то неподалеку от Кочердыка.

Место для гусиной охоты, пожалуй, лучше и желать не надо. С одной стороны к озерку, почти вплотную примыкает обширный березовый колок. Из него можно незаметно подойти к самым тростникам.

Я провел на озерке уже две зари и добыл двух серых гусей. Каждый раз я подходил к озерку и возвращался обратно со стороны колка. Но лишь в последний раз чисто случайно обнаружил недалеко от берега лисью нору.

Подбитый гусь спланировал и упал метрах в двадцати от берега, в березняк. Хорошо заметив место, спустя минут пятнадцать, я выбрался на берег и пошел за трофеем. Но как я ни старался, обнаружить гуся не мог. «Как сквозь землю провалился», — ругал я себя за то, что не вышел из озерка сразу.

«Наверное — подранок? — подумал я. — Тогда надо поиски продолжить…»

То углубляясь в колок, то снова возвращаясь, я буквально сверлил глазами каждый кустик и каждый мысок тростника.

Наконец, решил направиться в глубь колка. И тут же обнаружил следы гуся. Кровь и перья.

— Кумушка! Она, окаянная, подобрала. Вот досада!

Я внимательно осмотрел место, где лиса прикончила подраненного гуся. По перьям, валявшимся на примятом насте, определил направление хода зверя. Подтверждением тому были изредка попадавшиеся гусиные перья.

Я углубился в березняк. И вдруг на небольшой поляне, поросшей по краям вишневником, из-под самых ног, совершенно неожиданно для меня, с тревожным квоканьем вылетела и заковыляла тетерка.

Птицы, оказывается, часто прибегают к подобным маневрам, притворяясь подбитыми, чтобы отвести от гнезда или выводка своих недругов. И действительно, тут же я обнаружил тетеревиное гнездо с двенадцатью еще теплыми яичками.

Я продолжал поиски гуся. И когда отошел по кустам метров на двадцать, опешил. Передо мной, у вишневника, лежал растерзанный гусь. И тут же я заметил лисью нору. Странное соседство!

Я вернулся к гнезду. Осмотрел его. Оно было почти невидимо сверху, а с боков тем более. Оно походило на обыкновенную серую кочку, какие бывают в лесу. И что удивительно — не в кустах, а почти на открытом месте, в травяном крохотном островке.

От бывалых охотников мне довелось слышать, что утки-пеганки, например, выводят утят в заброшенных лисьих норах. Лисы их не трогают, видимо, принимая за змей, так как пеганка издает звук, похожий на шипенье змеи. Но как спасает себя и гнездо от лисьего нюха тетерка, — не слышал. Так как я в тот же день уехал в город, не знаю, вывела ли тетерка потомство, а если и вывела, то уцелело ли оно от хищных соседей. Но до сих пор так и не пойму, каким образом в двадцати метрах друг от друга поселились тетерка и лиса?

СЕРЫЕ РАЗБОЙНИЦЫ

Серая ворона — опасный хищник для пернатых. На утиной охоте часто можно видеть, как над озером то и дело шныряют, крутя черными головами, эти вездесущие хищницы. И стоит неопытной утке-наседке покинуть ненадолго гнездо, и она тут как тут. Поклюет и пожрет все яйца.

Два года назад мне довелось быть свидетелем разбоя серых ворон в городе.

Мартовское солнце припекло настолько, что, несмотря на небольшой морозец, с крыш потекло.