Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан

остался первым доверенным лицом Сунь Ятсена. А затем события начали развиваться с небывалой быстротой. В начале 1923 года Сунь Ятсену при помощи союзных сил – наемников и нового игрока на политической сцене Китая, а именно Коминтерна, – удалось вернуться в Кантон. К тому моменту он окончательно определился со своей стратегией – сделал ставку на военное решение, а потому активно занялся строительством армии. В этом деле он решил прибегнуть к помощи Советского Союза. Многие историки по сей день ведут исследования вопроса: насколько Сунь Ятсен разделял коммунистические идеи и каким путем пошел бы Гоминьдан, не уйди лидер китайской революции так рано из жизни? Главное политическое наследие Сунь Ятсена – доктрина «Трех народных принципов» – использовалось впоследствии как китайскими коммунистами, так и тайваньскими милитаристами, просто каждая из сторон трактовала доктрину на свой лад. Каковыми бы ни были идеологические суждения Сунь Ятсена в конце 1922 – начале 1923 года, но выбранный им тогда политический курс быстро привел Гоминьдан к военной победе, а Китай – к объединению. Среди деятелей Гоминьдана, отосланных на учебу в СССР, был и Чан Кайши, который фактически выполнял роль первого представителя своей партии в Москве, пока ему преподавали основы марксизма-ленинизма и военной тактики. В Москве он встречался с Троцким и другими партийными деятелями, ему передавали все накопленные за годы революции и Гражданской войны уникальные знания. Его внимательно слушали руководители СССР и Коминтерна, чтобы понять суть сложившейся в Китае непростой ситуации, разобраться в которой мало кто мог не только в Москве, но и во всем остальном мире. Для советского руководства – в особенности для Троцкого, мечтавшего разжечь пожар мировой революции, – Китай мог стать плацдармом в деле продвижения коммунизма. И хотя авангард марксистского движения, согласно теории, находился на заводах и фабриках Европы, потому как именно там пролетариат сложился как обширный общественный класс, Китай представлял собой возможность нанести мировому капиталу удар во фланг – туда, где находились капиталистические колонии. В Индии – вотчине мирового империализма – революционного движения еще не существовало. В Китае же, где пересекались колониальные интересы крупнейших западных держав, беспорядочное, но «левое» движение контролировало практически половину страны – нужно было лишь организовать, обучить и возглавить его. В Китае не только Сунь Ятсен, но и другие политики прогрессивного толка отчаянно искали модель, на которую смогли бы опереться в деле строительства нового китайского государства. В своих поисках они рассматривали многие страны: США, Великобританию, Францию, – ведь в свое время каждое из этих государств пережило революцию и почти в каждом имелась прогрессивно написанная Конституция. Проблема заключалась в том, что страны эти не имели ни малейшего желания помогать Китаю добиваться независимости, – все они стремились удержать его в полуколониальной зависимости ради безжалостной эксплуатации ресурсов огромной страны. Независимый Китай, или Индия, или любая другая колония поменьше категорически противоречили интересам США, Франции и Англии. Более того, почти вековая зависимость и жестокая эксплуатация Западом уже привели к необратимым явлениям в китайском обществе – тотальной ненависти всего народа по отношению к империалистам. В сложившихся обстоятельствах Советский Союз умело адресовал антиколониальные настроения, обратив их в свою пользу: правительство СССР отказалось от всех владений и интересов Российской империи в пользу китайского народа – подобно тому, как оно вернуло независимость Финляндии.

Если оставить теоретические размышления о причинах сближения руководства Гоминьдана и СССР и обратиться к событиям того времени, то становится ясно, что такова была текущая обстановка в Китае. В конце 1922 года – после тридцати лет беспрерывной революционной борьбы – политическая карьера Сунь Ятсена достигла максимальной глубины падения. Ему грозило полное забвение, поскольку он оказался в стороне от вершившихся в стране событий. Не нашлось ему места ни в Пекине, ни в Кантоне, а большая часть прогрессивной общественности уже не воспринимала его в качестве своего лидера. Спустя десять лет после революции 1911 года в сознании китайского народа возникла огромная идеологическая пустота. Все благие обещания и возвышенные идеи, изложенные теми или иными политическим лидерами, оказались не чем иным, как способом захватить власть для последующей безжалостной эксплуатации населения, переставшего доверять политикам. Сунь Ятсен, все эти годы метавшийся между различными деятелями сомнительного свойства в бесплодных попытках спасти революцию, окончательно растратил свой политический капитал. Теперь он отчаянно нуждался в стремительном прорыве, чтобы остаться на китайской политической сцене и достичь намеченных революционных целей. Таким прорывом и стала помощь СССР. Переговоры начались в сентябре 1922 года и завершились в январе 1923-го подписанием «Декларации Сунь Ятсена – Иоффе». Адольф Абрамович Иоффе, сегодня практически забытый деятель раннего периода советской власти, в те годы являлся крупным троцкистским дипломатом. Он возглавлял советскую делегацию на мирных переговорах в Брест-Литовске и играл важную роль во многих дипломатических начинаниях СССР, представляя линию товарища Троцкого. В 1922–1923 годах Адольф Абрамович занимал должность посла СССР в Китае. Советское посольство, как и дипломатические миссии других государств, располагалось в Пекине, а потому товарищу Иоффе удалось оказать большую помощь противникам бэйянских милитаристов, ведя подрывную деятельность в самом их логове. Сунь Ятсен надеялся получить от Советского Союза прямую военную помощь – иными словами, он рассчитывал, что Москва пришлет Красную армию. Стоит отметить, что иностранные войска не очень активно, но все же использовались в период политической смуты в Китае. К примеру, японский гарнизон, дислоцированный в Мукдене, решил исход последней войны, подавив мятеж против маршала Чжан Цзолиня в столице Маньчжурии. По мнению Сунь Ятсена, прибытие частей Красной армии смогло бы коренным образом изменить военное положение дел в стране – но в Москве решили действовать иным способом. После окончания Гражданской войны советское правительство приступило к восстановлению экономики, и в 1921 году Ленин прекратил курс на конфронтацию с Западом. Период вооруженных восстаний и рабочих волнений в Европе миновал, отчего и Коминтерн сменил тактику своих действий. Послать армию в Китай означало открыто выступить против Запада, что было бы слишком рискованным предприятием для ослабленной многолетними войнами советской России. Решено было действовать иначе: помочь китайским товарищам создать боеспособную армию и крепкую партийную организацию, чтобы китайский народ мог собственными средствами добиться победы над силами реакции. В Китай отправили тысячи военных и партийных советников, а также большое количество оружия и финансовые средства – для обеспечения слаженной работы реформированной партийной и военной машины Гоминьдана.

Главным результатом на начальном этапе сотрудничества Советского Союза и Гоминьдана стала Военная академия Вампу, созданная в Кантоне на небольшом острове неподалеку от портовых доков – в районе под названием Вампу. Академию открыли 1