Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан

к маневрам флагмана «Чжуншань». Однако стоит отметить, что если коммунисты действительно собирались совершить в Кантоне переворот, то подготовились крайне плохо, ведь в ту ночь они мирно спали. Других свидетельств предполагаемого вероломства левого крыла партии Гоминьдан не нашлось – лишь ничем не объяснимые маневры крейсера «Чжуншань» и домыслы Чан Кайши. Логика последующих событий указывает на то, что адмирал Ли Чжилун сказал правду: главнокомандующий действительно отдал ему приказ, а события той ночи были не чем иным, как провокацией ради свершения переворота – только не коммунистического, а военного. Реальной же жертвой Чан Кайши в ту ночь стал Ван Цзинвэй, а не коммунисты – уже на следующий день их всех, а также советских специалистов, освободили из-под ареста. Чан Кайши под весом обстоятельств пошел на попятную, назвав произошедшее простым недоразумением. С коммунистами он всерьез расквитается через год, устроив в Шанхае настоящую резню, а в марте 1926 года Чан Кайши был еще слишком слаб. К началу событий в Кантоне Ван Цзинвэй сильно болел. В ту ночь для обсуждения сложившейся ситуации к нему прибыла делегация военных и политических деятелей, поскольку он являлся председателем правительства. Ван Цзинвэй категорически возражал против действий Чан Кайши – и он оказался не единственным, кто занял такую позицию.

Василий Константинович Блюхер – генерал Красной армии и главный военный советник Сунь Ятсена в Китае

На следующий же день в партии начались ожесточенные дебаты, в ходе которых убедительную победу одержал Чан Кайши. Таким образом, реальное сражение Кантонского переворота произошло в рядах гоминьдановской бюрократии: по итогам достигнутого компромисса председатель правительства и лидер левого крыла партии Ван Цзинвэй отправился на лечение во Францию, а уже через несколько дней Чан Кайши избрали руководителем Гоминьдана. Сосредоточив в своих руках военную и политическую власть, Чан Кайши еще некоторое время заигрывал с китайской общественностью, ратуя за демократические ценности, однако замыслы его стали ясны опытным политическим деятелям уже в марте 1926 года.

Военный советник СССР в Китае Михаил Бородин и Чан Кайши в академии Вампу, 1927 год

После событий в Кантоне состоялись переговоры между Чан Кайши и представителем СССР в Китае Бубновым: как китайская, так и советская сторона решили не раздувать конфликт. Чан Кайши имел на то веские основания: консолидировав власть в Кантоне среди «друзей», он готовился к борьбе с врагами в Пекине. Северный поход станет большой войной, и главнокомандующему Национально-революционной армией потребуется советская поддержка. СССР уже оказал Гоминьдану серьезную помощь, но схватка еще не началась, а потому отказываться от советских военных специалистов и поставок оружия перед началом военной кампании было бы верхом безумия. Но если логика Чан Кайши в деле выстраивания отношений с СССР была предельно ясна, то линия советского поведения оказалась более запутанной. После Кантонского переворота в Москве разгорелись жаркие дебаты относительно перспектив работы с Чан Кайши: одну линию представлял Троцкий, другую – Сталин. Первый критиковал Коминтерн за заведомо провальную стратегию сотрудничества с готовым на предательство Чан Кайши и предлагал идти по пути создания советов рабочих и крестьян во всем Китае, повышая влияние и авторитет коммунистов. Такой способ управления государством лишил бы Чан Кайши возможности узурпировать власть, запугав партийное руководство в Кантоне. Сталин же настаивал, что у коммунистов на тот момент не было никаких шансов победить Гоминьдан в отсталой и абсолютно крестьянской стране. Он говорил: нужно терпение, нужно работать с Гоминьданом – и в один прекрасный день мы разберемся с предателями, а потом выкинем их, как выжатый лимон. Однако в 1927 году Троцкий окончательно утратил право политического голоса в СССР, на чем дебаты о советской стратегии в отношении Китая завершились. Ситуация же с выжатым лимоном через год пошла вразрез с предположениями Сталина, но никаких дебатов в Москве это уже не вызвало.

Консолидировав к лету 1926 года всю власть в Южном Китае в своих руках, Чан Кайши выступил в поход против бэйянских милитаристов на севере. Силы Национально-революционной армии насчитывали около 250 тысяч солдат и офицеров, которым противостояли армии трех крупнейших бэйянских генералов, в совокупности включавшие почти 800 тысяч бойцов. Несмотря на разительное неравенство сил, Гоминьдану потребовалось всего несколько месяцев, чтобы разгромить противника в центре страны – и еще несколько месяцев, чтобы покончить с самой могущественной Фэнтяньской кликой. Как подобное получилось? Объективных причин существует несколько. Национально-революционная армия в корне отличалась от всех вооруженных сил, когда-либо в Китае существовавших, – и дело не только в хорошей подготовке, железной дисциплине и современном вооружении. Армия эта была идейной. По образцу Красной армии в ней имелся так называемый политотдел, и сотни политруков НРА часто брали города и деревни без единого выстрела – одним лишь убеждением и революционной пропагандой. В сравнении с бандитскими войсками бэйянских милитаристов, непрестанно грабивших мирное население, солдаты НРА отличались крайне уважительным отношением к людям и выглядели настоящими освободителями. Имена Сунь Ятсена и Чан Кайши расчищали передовым частям Гоминьдана путь, и практически в каждом городе и деревне их восторженно встречало местное население, измученное многолетним правлением жадных до власти милитаристов. Людям хотелось мира, порядка, справедливости и благополучия – и войска НРА стали олицетворением этих ценностей, в особенности для бедняков, составлявших большую часть жителей Китая. Между тем армейские политруки умело поддерживали революционные настроения народных масс. Но не только моральное превосходство помогло силам Чан Кайши с поразительной легкостью разгромить противника – немалый вклад в дело победы привнес и Советский Союз. Перед началом наступления в войска стало массово поступать самое современное оружие, включая бронетехнику и самолеты, а на передовой, непосредственно в войсках, действовали тысячи советских военных советников. Каждая воинская часть имела командира, комиссара и советского военного советника, а офицеры ее были выпускниками академии Вампу, хорошо обученными обращению с советским – и не только – оружием, а также имели великолепную тактическую подготовку. В сравнении с бандами бэйянских милитаристов войска Гоминьдана выглядели регулярной армией. И все же наибольший вклад в победу Гоминьдана сделали их противники – бэйянские милитаристы, представленные на тот момент тремя группировками: Фэнтяньской кликой под командованием Старого Маршала; Чжилийской кликой под руководством Нефритового Маршала У Пэйфу; а также отколовшейся в конце 1924 года от Чжилийской клики группировкой генерала Сунь Чуаньфана по прозвищу Нанкинский Воевода. Главной их проблемой стало то, что друг друга они ненавидели больше, чем Чан Кайши. Поначалу северные владыки даже не осознавали, насколько серьезной была угроза с юга, – опомнились они только тогда, когда