Большой шеф Красной капеллы - Валентин Томин

«Очень любил участвовать в школьной самодеятельности, — вспоминает он. — В спектакле «Разведчик в кепке» я играл главную роль...»

Работал учеником разметчика на заводе «Знамя труда», участковым милиционером и заместителем начальника штаба ПВО района, учился в институте туризма, откуда со второго курса добровольцем уехал в Испанию.

В качестве военного переводчика он участвовал в переходе советской подводной лодки с французского судоремонтного завода в Бордо через Гибралтар в испанскую Картахену.

Под ударами франкистов погибла Республика, и А.М. Гуревич возвращается домой, в Москву.

Он снова учится, на этот раз в специальной разведшколе Главразведупра Красной Армии. В течение пяти месяцев его, так же как и других курсантов, учат радиоделу, шифровке и другим премудростям разведывательной науки.

Война неумолимо надвигалась на Европу, угрожала СССР, многие советские разведчики, опытные профессионалы, стали жертвами сталинского тоталитарного режима, и тех, Кто приходил им на смену, ожидали тяжкие испытания.

Как рассказывал А.М. Гуревич, вначале он должен был ехать для работы в Бельгию через Турцию, для чего ему были изготовлены соответствующие документы. Однако в связи с отказом турецких властей в выдаче визы Главразведупр за несколько часов до его отъезда изменил маршрут следования в Бельгию, предложив ему ехать через Финляндию, Швецию, Норвегию, Германию, францию под видом мексиканского художника, пробывшего несколько месяцев в СССР.

«Будучи в Париже, — вспоминает он, — я встретился там со связником Главразведупра, который вручил мне уругвайский паспорт на одну из фамилий уругвайского коммерсанта, а я ему сдал свой мексиканский паспорт».

17 июля 1939 г. А.М. Гуревич прибыл в Брюссель. Его паспорт на имя уругвайского гражданина Винсенте Сьерра был якобы выдан ему в Нью-Йорке 17 апреля 1936 г., а в Бельгию он приехал из Монтевидео.

Вначале предполагалось, что молодой разведчик (ему было тогда всего 25 лет) начнет свою работу в Дании, в Копенгагене, представителем коммерческой фирмы «Руа дю Каучук» («Король каучука»), которая была создана Леопольдом Треппером и его соратниками в Брюсселе для прикрытия деятельности разведчиков.

Много лет спустя в своей книге «Большая игра» Леопольд Треппер так рассказывал о своей встрече с А.М. Гуревичем:

«Его пребывание в Бельгии намечалось на срок в один год, после чего ему предстояло возглавить наш филиал в Дании... Кент с усердием, даже горячностью принялся за учебу, став студентом Свободного Брюссельского университета, где изучал бухгалтерское дело и торговое право. Моя жена Люба, также поступившая в этот университет на литературный факультет, выполняла функции связной между нами и Кентом».

А.М. Гуревич был шифровальщиком и справлялся с этой работой весьма профессионально.

В начале 1940 г. из Центра поступило распоряжение, в котором Кенту поручалось выехать в Швейцарию для оказания помощи резиденту советской разведывательной группы Шандору Радо. Венгерский коммунист и антифашист, известный ученый-картограф, впоследствии написал книгу «Под псевдонимом «Дора», где вспоминает и о своей встрече с А.М. Гуревичем:

«...Кент прибыл в Женеву в марте, не помню, какого именно числа. Он пришел ко мне на квартиру без предварительного звонка по телефону. Высокого роста, худощавый, в элегантном костюме, он держался непринужденно, даже несколько покровительственно.

Склонив белокурую голову в легком поклоне, гость сказал:

— Я имею задание Директора навестить Дору.

Так он обязан был сказать по инструкции, сообщенной мне в радиограмме.

— Вы Кент?

— Да, это мое рабочее имя, — ответил он. — Вы получили радиограмму от Директора?

Я ответил утвердительно. На этом процедура опознания закончилась. Мы перешли к делу.

— Мне поручено передать некоторые важные материалы для вашей работы, — сказал Кент. — Кроме того, предстоит обсудить с вами организационные вопросы в связи с новой, военной обстановкой. Пришлось ехать сюда из Брюсселя. Нелегкое путешествие, скажу я вам! Через две границы! Обратно буду добираться так же. Но что поделаешь? Приказ есть приказ.

Он говорил по-французски не совсем правильно, с сильным иностранным акцентом. Гость порылся в своем объемистом портфеле из крокодиловой кожи.

— Вот. Во-первых, кодовая книга и шифр. С их помощью вы будете шифровать радиограммы. Слушая, я с интересом разглядывал этого, должно быть, чересчур самовлюбленного человека. У него было странное лицо, узкое и вытянутое вниз. Увидев однажды такое лицо, никогда не забудешь. Для разведчика это недостаток.

— Вам предписано составлять радиограммы на немецком языке, — продолжал Кент, положив на письменный стол рядом с кодовой книгой листы с машинописным текстом — Главное, чтобы вы поскорее смонтировали передатчик и обучили людей. Это настоятельное требование Центра. У вас уже есть радисты? Еще нет? Плохо. Следует поторопиться с подготовкой людей. Вы должны понимать, эта «странная», как пишут газеты, сидячая война на линиях Зигфрида и Мажино рано или поздно кончится. У меня есть сведения, что весной начнется немецкое наступление. Боюсь, для западных союзников оно кончится плачевно. И тогда неизвестно, станет ли такой человек, как Гитлер, считаться с советско-германским договором о ненападении. Не забывайте, что в Польше против новой советской границы стоят крупные силы немцев.

«Он рассуждает вполне здраво, — подумал я. — Действительно трудно исключить такую возможность». Но его наставнический тон раздражал, он, видимо, мнил себя важной персоной. Мне такие люди не по душе.

— Спасибо за политбеседу, — холодно сказал я. Кент быстро повернул ко мне свое длинное лицо — ирония его задела, — но он сдержался.

— Не будем терять времени, — спокойно произнес он. — Постарайтесь внимательно выслушать все, что я объясню вам, как это мне приказано. После инструктажа мы сможем поговорить на любую приятную для вас тему.

Я промолчал, и Кент начал объяснять мне премудрости шифрования текстов. Затем под его диктовку я написал несколько радиограмм, пользуясь кодовой книгой для практики. Кент рассказал, как надо работать с программой радиосвязи... Кент провел инструктаж детально и толково. Он действительно знал свое дело. Прозанимались мы несколько часов подряд. Оставалось напомнить о деньгах, которые он должен был привезти по заданию Центра, и вдруг слышу:

— Сколько денег вы можете мне одолжить?

Я с удивлением взглянул на Кента. Он немного смутился и признался, что из-за рискованной дороги не захватил с собой крупной суммы, а взял лишь необходимое, надеясь, что на обратный путь он займет деньги у меня. Я, конечно, из своего скудного бюджета смог выделить ему очень немного. То, что Кент не привез нам обещанных Центром денег, раздосадовало.