Иван Царевич и Серый Волк 3 - Елена Александровна Усачева

И они оба поклонились в пояс.

– А мы это... – забормотал Тонкий.

– Бегаем, – подхватил Толстый.

– Ворон прогоняем, – закончил Тонкий.

– Не получается у вас, – заметил Иван. – То есть бегать получается, а прогонять – не очень.

Он выпрыгнул из кресла и шагнул прямо в пшеничные колосья.

– Чтоб ворон прогонять, надо пугало сделать, – прокричал Иван замершим на месте крестьянам. – А чтобы пугало сделать, нужно палки найти.

Он показался из пшеницы с палкой в руке.

– Вот! Туловище есть!

Он вернулся на пятачок и воткнул палку в землю.

– Серый, ты руки ищи, – попросил он друга, – а я буду голову искать.

Иван снова отправился в пшеницу. Волк тоже, но в другую сторону.

– Нашёл! – Иван вынырнул из поля с тыквой.

Отличная голова для пугала! Интересно только, откуда на пшеничном поле взялась тыква?

Волк вернулся с двумя метёлками – вот и руки у пугала появились. Из своих разлетевшихся вещей Иван взял фрак, цилиндр, белые перчатки и натянул всё это на чучело. На тыкве он нарисовал глаза и широкую улыбку и даже чёрную паклю вместо волос прикрепил, чтобы совсем уж натурально было.

Вдруг подул ветер, и пугало колыхнулось. Стая ворон с карканьем взметнулась в закатное небо. Выглядело это зловеще...

Но Иван остался доволен.

– Ну вот, другое дело, – похвалил он сам себя. – Теперь можно и в путешествие.

Волк поёжился.

– Чего-то мне, Вань, неспокойно, – пробормотал он. – Оставляем государство неизвестно на кого.

Иван посмотрел по сторонам. Клонилось к горизонту тёплое оранжевое солнце, колосилась пшеница.

– А чего тут случится-то? – легкомысленно бросил Иван. – Тут даже если что и случается, то только с нами. А нас здесь как раз не будет.

И он вновь уселся в кресло ковра-самолёта.

– Но кто-то же за главного должен остаться? – напомнил Волк.

– Ну, если тебе так спокойнее... – благодушно отозвался Иван.

Крестьяне заулыбались, выпятили грудь – кого-то из них сейчас заменой Царю сделают! Нет ведь больше никого вокруг! Но Иван встал и подошёл к чучелу.

– О! Да хоть вот это пугало!

Царевич снял с себя корону и надел на тыквенную голову поверх цилиндра.

– Всё, остаёшься за главного! – распорядился Иван. – Смотри тут!

И вернулся к своим на ковёр.

Крестьяне с интересом уставились на нового правителя. Толстый по привычке поклонился. Тонкий дал ему подзатыльник. Кому, мол, кланяешься? Кукле?

Пока крестьяне отвлеклись на чучело, ковёр-самолёт вместе с пассажирами снова взмыл в воздух.

Механический голос навигатора тут же завёлся:

– Приветствуем вас на борту авиак...

– Да помолчи ты! – огрызнулся Иван.

Что толку в этих приветствиях и ложных заверениях?

Кот поёрзал в кресле и мечтательно замурлыкал:

– Скоро обед предложат. Курица с рисом или рис с курицей. Вы чего будете? Я – и то, и другое...

Глава вторая

Сладкая жизнь

Стоило ковру-самолёту исчезнуть за горизонтом, как крестьяне снова с любопытством уставились на пугало. Странное оно какое-то получилось. В государевых облачениях, с короной на голове. Неужто и правда Царя заменит? И что тогда делать? Нарисованные глаза смотрели... как-то не так они смотрели.

Вдруг что-то захлюпало, забулькало. Из земли у основания пугала потекла розовая смесь.

– Что это? – изумился Тонкий.

– Пахнет вкусно, – потянул носом Толстый.

– Ну так попробуй! – Тонкий подтолкнул брата.

Толстяк не стал отказываться, опустил палец в жижу и облизал.

– М-м-м, сладко, – протянул он, и глаза у него от удовольствия выпучились.

Тонкий тоже попробовал и тоже округлил глаза.

– Бежим за вёдрами! – крикнул он. – Соберём всё и завтра на базаре продавать будем!

Они рванули к дому, видневшемуся за полем. Стоило им скрыться, как из-за колосьев пшеницы высунулись руки с фотокамерами. Защёлкали затворы, замелькали вспышки... Ох уж эти папарацци! Вечно вынюхивают, что где произошло! А вот что, кстати, произошло? Это мы уже из газет узнаем.

Розовая жидкость всё прибывала и прибывала. Вскоре она уже била фонтаном. Набрав несколько вёдер, крестьяне сбегали за новыми ёмкостями.

– Тут не вёдра, тут ванна нужна! – в азарте кричал Тонкий.

Толстый утомлённо утёр пот со лба. Ну, ничего! Сейчас поработают, потом сладко жить будут!

– Хорош прохлаждаться! – подогнал брата Тонкий. – За работу!

Он как раз притащил ванну. Теперь крестьяне в две лопаты закидывали в неё розовую массу.

Снова что-то чавкнуло. Крестьяне оглянулись.

– Т-ш-ш-ш! Ты что-нибудь слышал? – спросил Тонкий.

– Нет, – испуганно отозвался Толстый.

– А ничего не видел? – втянул голову в плечи Тонкий.

Брат тупо уставился перед собой. Он ничего не видел. Хотя должен был!

– А где пугало? – воскликнул наконец Тонкий.

Крестьяне снова заозирались. Оно ведь не могло убежать! Это же пугало, у него даже ног нет! Но всё-таки оно куда-то делось. На том месте, где из земли только что торчала палка, бил фонтан сладкой массы.

Вдруг кто-то схватил братьев за шивороты.

– На сладенькое потянуло? – поинтересовался вкрадчивый голос.

Это было... Пугало. Только вело оно себя как человек – двигалось и говорило. Ох, не в добром месте Иван его собрал...

– Сладенькое заработать надо, – процедило тыквоголовое чучело.

Ну и кто бы после этого не испугался? Вот и крестьяне завопили от страха.

А утром по всем телеканалам сказочного мира разнеслась главная новость – в Тридевятом царстве открыли новое месторождение повидла.

Примчались репортёры. Первой оказалась местная телекомпания. Ведущей там была румяная красавица в сарафане и кокошнике.

– Было открыто крупнейшее в мире месторождение малинового повидла, – бодро рапортовала она. – По оценкам экспертов, запасы повидла в недрах Тридевятого царства могут достигать нескольких десятков триллионов чайных ложечек.

Наши знакомые крестьяне стояли тут же и вовсю улыбались телекамерам. Когда к ним подошла красавица-ведущая, Тонкий сразу выхватил у неё микрофон. А Толстому оставалось только пучить глаза и улыбаться.

– Ткнул я в землю палкой, оно и попёрло, – рассказывал Тонкий. – Очень на повидло похоже, пахнет как повидло и на вкус – ну прям как повидло! И тут мне брат говорит...

Он показал на Толстого, который от восторга совсем ум потерял, стал высовывать язык и корчить рожи.

– А он у меня башковитый, – с нажимом произнёс Тонкий и наступил брату на