Кролы и Цаки - Алексей Александрович Олейников

Санья только охнула – в темноте и спешке она не заметила, как надела разные башмаки. На правой лапке красовался красивый красный башмак, а на левой – жёлтый! От огорчения у неё даже голова немного закружилась – как же она теперь будет работать?

– Так, сегодня отвечаешь за воду, – решила тётушка Серохвост. – К растениям тебя допускать нельзя, растениям нужна – что, девочки?

– Гармония! – хором воскликнули те, отвлекаясь от грядок и дружно помахивая ушами. – Им нужна любовь и гармония!

Они были хорошие оранжерейные девчонки, и Санья со всеми дружила (кроме, пожалуй, Круглоуховой, да и кто с ней будет дружить). Но сейчас, когда Санья услышала этот хор, ей захотелось заплакать. Она же ни в чём не виновата, это светляры разбили шар и разлетелись по дому, из-за них она и опоздала.

– Можно, я хотя бы с салатами поздороваюсь? – робко попросила она.

Каждое утро она заходила в огромную теплицу «салатницу». Там под потолком висели хрустальные зеркала, которые излучали далёкий солнечный свет, а к ним тянули свои лапы тысячи разных салатов: зелёные, светло-зелёные, жёлто-зеленые и даже синеватые. Санья вдыхала свежий, ни с чем не сравнимый запах – так могла бы пахнуть радость, такой аромат мог быть у детского смеха – и кричала во всё горло: «Доброе утро, салат!» А салаты качали розетками листьев и будто ей отвечали. Но тётушка Серохвост сказала строго:

– Только не в разных ботинках. Взгляни на нас.

И верно – каждый работник оранжерей, каждая девочка и сама тётушка Серохвост были одеты в одинаковые, светло-зелёные одежды от лап до кончиков ушей. Ботинки Саньи в этом зелёном царстве выглядели как пощёчина общественному вкусу.

Тётушка Серохвост мягко, но настойчиво подтолкнула Санью в сторону водопроводов.

– Нельзя, чтобы растения видели твою не красоту. Представляешь, что может случиться?

Санья вздохнула, опустила уши и побрела в водопроводную зону. По правде сказать, она не представляла, что может случиться, если зайти к салатам в неправильной одежде, но рисковать урожаем было нельзя. Значит, теперь ей надо отправляться на мокрое дело. В другой раз она бы только обрадовалась. Там ведь столько разной воды! Одна, дождевая, текла сверху по толстым деревянным трубам в подземные хранилища. По пути вода расходилась по всему Холмограду: в оранжереи, мастерские, мануфактуры, заводы и трудовые артели, где крутила разные колёса. Колёса крутились не просто так, а выполняли всякую полезную работу: пилили, резали, месили, кололи, долбили, сверлили, колотили, выбивали пыль, взбивали, шлёпали и даже аплодировали – всё зависело от того, какую насадку на них ставили кролы. Другая вода поднималась по тонким трубам из хранилища и расходилась по всем оранжереям, брызгала струйками под потолком или капала по капельке на каждый росток.

Но сейчас Санью не радовали эти водяные хлопоты. Она села в уголке, рядом с большой хрустальной банкой, в которой медленно и печально поднимались пузырьки, и пригорюнилась. Делать ей здесь было нечего – всё работало само по себе, а если бы и сломалось, то Санье строго-настрого было велено ничего не трогать, а сразу звать мастеров-водоводов, водоведов и водознаев. Вот и получалось, что отправили её сюда, чтобы она салаты своими ботинками не пугала.

– И что в них такого страшного? – Санья вытянула лапки, повертела ботинками. – Очень даже мило. Вон какие брошки красивые… ой!

Какие брошки?! Не было у неё на башмаках никаких брошек, отродясь не было! Только она сунулась потрогать их, как брошки вспыхнули ярким светом, одна – красным, другая – жёлтым, и взлетели. Светляры! Из её шара-ночника! Притворились брошками и удрали из дома!

– Ах вы, жукоглазые! – возмутилась Санья. – Это из-за вас я тут в сырости раскисаю?

Светляры полетели прочь, и она бросилась в погоню. Мимо гремящих труб, под желобами, по которым с шумом текла ледяная вода, Санья мчалась за двумя искрами – жёлтой и красной, а те вели её всё дальше в переплетение труб. Она прыгала, хлопала ушами, стучала лапкой, призывая свою удачу, но удача светляров, видно, была сильнее, потому что в последний миг им всё время удавалось ускользнуть.

– Попались! – завопила Санья и прыгнула, накрыв лапками утомившихся светляров, которые присели на пол. Но хитроумные жуки вывернулись и улетели прочь.

– Ну и летите, не очень-то хотелось, – фыркнула Санья. – Проголодаетесь – всё равно домой вернетесь, безмозглые. А куда это я попала?

Здесь начиналась огромная сеть водопроводов. Водопад падал откуда-то сверху, где светило солнце, его редкие лучи проникали в пещеру, вода сверкала алмазной и серебряной пылью и опускалась на Санью плотным туманом. Вода собиралась в двух больших котлах, затем текла по трубам и питала растения в оранжереях. Санья увидела, что светляры сели на котлы: красный на правый, а жёлтый – на левый, и заволновалась.

– Эй, вы что там делаете?! – замахала она лапами. – Хватит уже, я больше не буду за вами гоняться, обещаю. Ещё сломаем тут что-нибудь.

Светляры замигали ярко-ярко, как будто пытались ей что-то сказать, разом взмыли в воздух и покружились над котлами. Не успела Санья ахнуть, как они нырнули в воду!

Пушинкова схватила ковшик и заметалась между котлами: какого доставать, красного или жёлтого? Жёлтого или красного? Красный ближе, а жёлтый – её любимый цвет!

Пока она думала, жуки уже выбрались и вовсю трещали крыльями, сушась на краю котлов. Они потускнели, потеряли свой волшебный свет и теперь казались Санье обыкновенными жуками. Зато вода в котлах кипела и бурлила цветом: ярко-красная, почти алая, в правом, и жёлтая, ликующая и радостная, как солнце, – в левом. Она заиграла чистыми цветами и двинулась по трубам вниз. Тут завертелись лопатки колёс, зазвенели плясовую колокольчики, застучали сотни лопат, мотыг и тяпок, которые крепились к колёсам и готовили почву для посадок. А вода уже летела по тонким трубам и стремилась к растениям.

– Мамочки! – завопила Санья и бросилась в оранжерею – к салатам и капусте. Распахнула дверь и застыла на пороге. Как солнца горели жёлтые и оранжевые капусты, как пламя пылали кусты и розетки алых, багровых и фиолетовых салатов, а сверху брызгами летела разноцветная вода. Девочки растерянно метались по оранжерее, Марья Круглоухова забилась под лист радужного лопуха, а тётушка Серохвост хлопала глазами и бормотала:

– Нет, это невозможно, просто невозможно! А как же гармония? Как же порядок?

Санья смеялась, а над ней кружились и ярко горели два жука – красный и жёлтый.

– Ну погоди, Пушинкова, – пригрозила Марья Круглоухова. – Будет праздник Сева, ты ещё попляшешь!

Что за праздник Сева? Почему Санья