Катя и крокодил - Нина Владимировна Гернет

— Крокодил, — повторил мальчик.

— Прямо противно, как врёт! — рассердилась Катя.

— Вру? Смотри! — сказал мальчик и отодвинул крышку ящика. В ящике лежал живой крокодил.

2

Лет пять назад, когда Митя ещё только поступал в школу, его отец, капитан дальнего плавания, привёз из Африки странное яйцо, похожее на фарфоровое.

Никто, даже сам папа, не знал, чьё это яйцо и живое ли оно. Но на всякий случай папа с Митей положили яйцо в коробку с ватой и поставили возле парового отопления. Долго оно там лежало, и нянька Аннушка не раз собиралась его выбросить. Но однажды Митя, войдя в комнату, увидел в коробке пустую скорлупу, а в тёмном уголке под батареей — странное маленькое существо, похожее сразу и на ящерицу, и на сказочного дракона. Это был крокодилёнок.

Митя стал самым знаменитым первоклассником в школе. Не только его товарищи, но даже взрослые люди из седьмых и восьмых классов прибегали взглянуть на домашнего крокодила.

В «Пионерской правде» была статья «Гость из Африки» и фотография: Митя с крокодилёнком. Мама долго носила в сумочке эту газету и показывала её всем знакомым.

Один мальчик предложил Мите за крокодила фотоаппарат «Пионер» и собрание сочинений Чуковского. Но Митя отказался.

Маме тоже нравился крокодилёнок и особенно то, что все ему удивлялись. Показывая крокодила, она говорила:

— Пусть живёт. Всё-таки своя амфибия в доме.

Не нравился крокодил только Аннушке. Она почему-то боялась его даже больше, чем мышей, и говорила, что он похож на нечистую силу. А когда Митя спрашивал её, как же выглядит нечистая сила, она отвечала:

— А вот так и выглядит, как эта гадина.

Постепенно к крокодилу привыкли, и любопытные перестали приходить.

Крокодил жил в доме как обыкновенное домашнее животное, ползал, где хотел, плавал сперва в корыте, а потом — в ванне.

Крокодил рос и с каждым днём нравился маме всё меньше и меньше. А у Мити было всё больше неприятностей: почему-то именно Митя был виноват в том, что крокодил откусил половину маминого нового чулка «капрон», и в том, что с контролёршей «Электротока» сделалась истерика, когда из тёмного коридора выползло к ней чудовище почти в метр длиной.

А в прошлом году крокодил укусил за пятку няню Аннушку, когда она подметала пол. Вообще было много такого, о чём долго и неприятно рассказывать. Но настоящие несчастья начались с этой осени.

Папа подарил Мите, по случаю перехода в пятый класс, «Жизнь животных» Брема. Митя, понятно, прочитал всё, что сообщалось о крокодилах, и имел неосторожность сказать маме, что их крокодил относится к виду нильских крокодилов, а скорей всего — это исполинский мадагаскарский и водится к югу от Лимпопо.

Лимпопо на маму не подействовало, но, услыхав «исполинский», она переменилась в лице.

В тот же вечер, как только Митя заснул, мама схватила Брема и стала читать отдел «Панцирные ящеры». И сразу же наткнулась на то, что её интересовало:

«Нередки случаи, что люди с плоскодонных челноков были схватываемы крокодилами…»

— Так я и думала, — прошептала мама и продолжала читать:

«…людей он поедает спокойно, вечером или ночью, для чего уносит их на берег в уединённое место…»

— Ужас! — сказала мама. — Заснуть в постели, а проснуться в уединённом месте, в какой-то пасти!

Когда же она дошла до нильского крокодила и узнала, что

«встречаются экземпляры, достигающие десяти метров»,

— она захлопнула книжку. С неё было довольно.

Тут же, ночью, она схватила сантиметр и нервно измерила длину комнаты. Ей пришлось выйти в коридор и уткнуться в его противоположную стенку, и то оказалось всего 6 метров 70 сантиметров.

— Значит, кончится тем, что он сломает стенку и всунет хвост в чужую квартиру! Согрели змею на своей груди, — горько сказала мама.

Всю ночь она не спала, а наутро потребовала, чтобы крокодила в доме не было.

И хотя Митя с Бремом в руках доказывал, что сам учёный считает эту цифру — 10 метров — преувеличенной, мама утверждала, что, если бы это была неправда, Брем бы об этом не писал.

Когда же Митя прочёл вслух, что крокодил достигнет таких размеров только через сто лет, мама заявила, что это дореволюционное издание и что Брем устарел.

С тех пор мама то и дело подходила к крокодилу и измеряла его сантиметром.

Это продолжалось до тех пор, пока крокодил чуть не откусил ей палец.

Тогда она стала прикидывать длину на глаз, и это было ещё хуже, потому что каждый раз оказывалось, что крокодил вырос ещё на полметра.

Совсем плохо стало весной. Когда кончились занятия, школу начали ремонтировать, и нужно было куда-то девать на лето живой уголок. Школьники, которые оставались в городе, разобрали животных по домам. Митя тоже взял двух кроликов, скворца, который умел говорить «здрассссте» и «шагом марш», и черепаху.

Но из-за крокодила атмосфера в доме была накалена, и домашние встретили животных без энтузиазма. Аннушка немедленно причислила говорящего скворца к нечистой силе, а мама сказала, что она не какое-нибудь травоядное и не обязана жить в зверинце.

Она схватила шляпу и сумочку, чтобы идти к директору школы. Мите удалось добиться мира на очень тяжёлых условиях: он поклялся отдать осенью в школу, вместе с остальными животными, и крокодила — это во-первых. А во-вторых — поручился, что крокодил не испортит больше ни одной вещи. Взамен мама согласилась терпеть в доме животных до 31 августа.

А сегодня утром случилось вот что.

Мама, Аннушка и Митя пили чай. Аннушка взяла молочник и наклонила над своей чашкой.

И вдруг чашка поехала в сторону, а струйка молока полилась на скатерть.

— Это ещё что? — грозно спросила нянька Митю. Но в это время по столу всё быстрее и быстрее поехали сахарница и вазочка с вареньем. Няня успела схватить только подставку для ножей и бумажную салфетку.

Скатерть ползла по столу, как живая. Со звоном и грохотом