Катя и крокодил - Нина Владимировна Гернет

Мама схватила уползавший конец скатерти и потянула к себе.

Лился чай из опрокинутых стаканов, расползалось варенье. Мама тянула. Над столом появилась морда крокодила, повисшего на скатерти.

Митя вцепился в крокодила. Ему удалось наконец оторвать его, — правда, вместе с куском скатерти в пасти.

— Сумасшедший дом! — кричала мама.

— Давайте расчёт! — буйствовала нянька.

— Здрасссте! — весело крикнул скворец из клетки.

И это безобидное слово переполнило чашу маминого терпения. Она сказала железным голосом:

— Всех вон. Весь твой зверинец.

— Как всех? — возмутился Митя. — А кролики при чём? И черепаха? Чего они тебе сделали?

Аннушка вдруг заголосила и вытащила из-под стола перекушенную пополам мамину лакированную туфлю.

— Всех вон, — твёрдо сказала мама. — Или я, или они.

3

Когда Катя услыхала эту печальную историю, ей стало жалко всех: и Митю, и бесприютных зверей, и даже крокодила, который не виноват, что он крокодил, а не котёнок.

Она вынула из кармана тянучки и предложила мальчику. Он печально сунул их в рот.

— Что же ты будешь делать? — спросила Катя.

— Не знаю, — сказал Митя. — Вот думаю.

Катя встала и прижала руки к груди.

— Мальчик! — сказала она. — Я знаю что! Дай их мне! У нас можно, честное слово! Я буду за ними смотреть и всё буду делать! Мальчик!

Она замолчала и ждала, не сводя с него глаз. Митя долго не отвечал. Потом спросил:

— А родители?

— Хорошие, и их дома нет! — радостно ответила Катя.

— А девчонки в квартире есть? — подозрительно спросил Митя.

— Какие девчонки?

— Такие… которые затискают до смерти, а потом отвечай.

Катя испугалась. Но всё-таки честно сказала:

— Есть. Сестра Милка. Но она в детском саду. До полвосьмого. И я ей не позволю тискать. Ни за что.

Митя снова погрузился в раздумье. Катя смотрела на него и ждала. Он думал очень долго, так долго, что Катя уже перестала надеяться. Наконец Митя сказал:

— Ну вот что. На всё лето, конечно, не отдам. Не имею права. Это же школьное имущество — понимаешь? А ты посторонняя.

Катя вздохнула.

— А до вечера, — продолжал Митя, — пока я съезжу к одному нашему мальчику — он на даче живёт, — в общем, дам.

Катя засмеялась от радости.

— Но смотри, — сурово прибавил Митя. — Помни: берёшь на сохранение государственное имущество!

— Я буду помнить! — обещала Катя, прижав руки к груди.

— А ты знаешь, как его надо хранить?

— Как?

— А так, что умри, а сохрани!

— Хорошо, — сказала Катя. — Я умру, а сохраню государственное имущество.

— Примешь по описи и дашь расписку! — предупредил Митя.

Катя была согласна на всё.

Митя взял ящик с крокодилом и клетку с кроликами. Катя несла в руке мяч, под мышкой — коробку с черепахой, а в другой руке — клетку со скворцом.

Идти было недалеко — через две улицы. Скоро стали попадаться знакомые. Всем хотелось поближе взглянуть на кроликов и скворца.

Катя старалась сжимать губы покрепче, чтобы не улыбаться во весь рот.

Они вошли во двор-сад Катиного дома. К ним подбежала девочка:

— Катя, давай в школу мячиков; чур, я учительница!

Катя ничего не ответила. Девочка пошла рядом, стараясь заглянуть во все клетки.

Катя заметила во дворе Олечку, Милкину подругу.

— Оля! — позвала Катя. — Ты, пожалуйста, даже не дотрагивайся до зверей, а то затискаешь, а это государственное имущество!

Оля раскрыла рот и так осталась стоять на дороге.

Митя и Катя поднялись на третий этаж. Там, на обитой клеёнкой двери, висела табличка:

ПАСТУШКОВ Ю. П.

— Вот тут, — сказала Катя и достала ключик от французского замка, который висел у неё на шнурочке.

Митя вдруг застеснялся.

— А правда, дома у вас никого?

— Да правда же! — уверяла Катя. — Мама в командировке, бабушка на базаре, папа на репетиции, Милка в детском саду!

Она открыла дверь. И первое, что они услышали, были нежные звуки скрипки.

Митя сурово посмотрел на Катю.

— Папа дома почему-то, — сказала Катя упавшим голосом. — Наверное, репетицию отменили.

Митя недоверчиво хмыкнул, и они на цыпочках пошли по коридору. Со шкафа, сверкая глазами, смотрел на них бабушкин белый кот.

Они вошли в Катину комнату. Там на полу лежали разбросанные кубики. На стене тикали часы-ходики, с головой котёнка, который всё время двигал глазами вправо-влево. Под ходиками стояла детская кровать, а на ней безмятежно спала девочка лет пяти…

Катя с ужасом смотрела на спящую Милку. Митя с ненавистью смотрел на Катю. Ясно: девчонка его обманула, заманила хитростью, чтобы забрать зверей.

Но Катя не обманывала. Просто она не знала, что Милка вернулась сегодня из детского сада потому, что в соседней квартире заболел один мальчик и по лестнице объявили карантин.

Катя поставила на пол скворца и черепаху. Прижав руки к груди, она пыталась, как могла, оправдаться.

Но Митя не слушал. Он решил уйти без всяких разговоров. Схватил сразу клетки, коробку и ящик. Но коробка с черепахой вывалилась из рук. А когда он попробовал поднять черепаху — грохнулся ящик с крокодилом. Митя поставил ящик на плечо, но в руках не помещались две клетки и коробка. Катя тихо всхлипывала.

Митя посмотрел на неё, на клетки и вдруг махнул рукой.

— Пиши расписку, — сказал он.

Просияв, Катя бросилась к столу.

Митя диктовал, а она писала, стараясь делать как можно меньше ошибок и клякс.

Потом она подписалась: «Пастушкова Катя». Но Митя сказал, что в расписке нельзя писать «Катя», а надо «Екатерина», потому что это документ. Тогда Катя подписалась как надо и протянула Мите расписку:

Кроликов ангорских два

чирепаха эмида европейская одна

крокодил нильский один

стурнус вульгарис скворец говорящий один

принеты на сохранение обещаю вернуть в целости и сохранности школьное