Шхуна «Колумб» - Николай Петрович Трублаини

17. СТОЛОВАЯ «КАВКАЗ»

В Лузаны Ковальчук поехал на «Колумбе». Как всегда, шхуна загрузилась рыбой под конец дня, и почти целую ночь пришлось пробыть в море.

Инспектор был вынужден поблагодарить колумбовцев за внимание к Найдёнке и выслушать несколько почти недвусмысленных замечаний в свой адрес о том, что бывают, мол, худшие опекуны, но редко. Он постарался пропустить эти слова мимо ушей и изображал из себя чрезвычайно дружелюбного человека.

Неплохо проспав ночь, инспектор утром позавтракал с рыбаками и свёл разговор на то, где в Лузанах ближайшая от порта столовая.

— Это кавказская — сразу же рядом со сквером, напротив пассажирской кассы, — объяснил Лёвка.

В Лузаны пришли в половину десятого, а пока Ковальчук нашёл столовую «Кавказ», часы показывали пять минут одиннадцатого. Из дверей столовой вышел иностранный моряк с перевязанным глазом. Ковальчук замер, когда моряк проходил мимо него, но иностранец не обратил внимания на инспектора. Обмен корреспонденцией пришлось отложить до обеда. Нужно было за это время найти и купить портфель. Но хотя в магазинах и было немало портфелей, такого, как у Ананьева, тем не менее, не попадалось.

Переходя из одного магазина в другой, инспектор зашёл на самую окраину города и там неожиданно в одном небольшом магазинчике нашёл то, что искал. Но как только ему завернули портфель в бумагу и завязали шпагатом, он вдруг услышал голос Марка:

— А говорили, что далеко не пойдёте.

— Да вот пришлось… А ты чего?

— Хожу по магазинам, смотрю, где что есть. А что вы купили?

— То, что мне нужно.

— Портфель, что ли, — вроде что-то плоское и широкое?

— Портфель.

— Значит, я угадал.

Ковальчук оставил Марка в магазине и быстро вышел.

В половине третьего Ковальчук зашёл в столовую «Кавказ». В просторной комнате стояло десятка полтора столиков, накрытых скатертями из грубого полотна. Между столиками и в углах стояли в кадках несколько пальм и фикусов. В это время в столовой почти никого не было.

За столиком возле окна Ковальчук заметил человека в морском кителе и с повязкой на глазу. Это, несомненно, был иностранный моряк, тот самый, которого он утром встретил около столовой, то есть именно тот, кого он искал. Три столика рядом стояли пустые. Инспектор подошёл и сел за один из них. Положил на столик свёрнутую в трубку газету, склонился над меню и минуты три выбирал себе обед. К нему подошёл официант.

— Суп можно?

— Придётся минут десять подождать.

Ковальчук развернул газету, пробежал глазами заголовки и, сложив её вчетверо, снова положил на стол, а сверху, будто для того, чтобы она не разворачивалась, прикрыл ложкой. Иностранец несколько раз внимательно взглянул на Ковальчука, но вскоре перестал им интересоваться, равнодушно обернулся к окну и, скучая, вертел в руке то нож, то вилку. Вскоре ему подали шашлык, и он начал быстро есть, запивая мясо белым вином. Ковальчук напряжённо ждал, когда иностранец уйдёт. По-видимому, тот понимал Ковальчука, потому что ел чрезвычайно быстро.

Часы медленно ударили три раза, и на эстраде заиграла музыка. Официант принёс инспектору суп. И как раз в тот миг, когда иностранец доедал уже свой шашлык, в столовой послышался голос Лёвки:

— Я так и знал, слушает музыку!

Ковальчук окаменел, услышав этот голос. Ему казалось, будто под ним проваливается пол. Между столиками к нему подходили Лёвка, Марк и Андрей — в брезентовых робах и тяжёлых башмаках. Инспектор так жалобно взглянул на иностранца и вокруг себя, так скривился, что рыбаки засмеялись ещё громче. Каждый из них держал под мышкой по буханке хлеба, а у Андрея, кроме того, была в руке колбаса. По-видимому, они купили в магазине припасы и, идя на шхуну, свернули сюда.

— Не бойся, инспектор, — сказал Андрей. — Мы тебя не разорим, сегодня угощает Лёвка. Видишь ли, наш старик всю команду отпустил на полчаса.

— А что случилось?

— Лёвка выиграл на облигацию двадцать пять рублей и решил пожертвовать их на шашлыки, — объяснил Андрей, стоя перед инспектором. Тем временем моторист и юнга уже заняли стулья.

— Мы уже посчитали, что этого хватит на три с половиной хороших порции с пивом. Старик сказал: «Чтоб никому не было обидно, идите, парни, а я посторожу корабль». Но дал нам на это только полчаса.

Лёвка уже заказывал двойные шашлыки и по кружке пива на каждого. Андрей в это время, заметив на столе газету, заявил, что неплохо бы в неё завернуть колбасу.

Ковальчук возмутился, ответил, что он газету ещё не читал. Марк взглянул на газету и сказал, что это не беда — она за прошлую шестидневку. Тем не менее Ковальчук потянул её к себе, утверждая, что именно эту и не читал, а потому отдать не может.

Официант принёс кружки с пивом. В это время чужестранец поднялся из-за стола, подошёл к ним и попросил:

— Газет. Позвольте. Один минута. Интересно…

— Пожалуйста, пожалуйста, — ответил Ковальчук и даже немного засуетился, отдавая газету.

Иностранец поклонился и сел за свой столик. Теперь он не спешил есть, наоборот — ещё заказал кофе и пирожные. Он медленно просматривал газету, временами откладывая её в сторону. По-видимому, читать ему было трудно. Рыбаки поглядывали на него и негромко обменивались догадками, что за птица.

— С иностранного парохода, который стоит в порту, — сказал Марк. — Наверное, механик или штурман.

В это время столовую заполняли посетители. Какой-то парнишка осмелился сесть за столик рядом с чужестранцем и бесцеремонно его рассматривал не сводя глаз. Безостановочно играла музыка. Один из музыкантов время от времени выкрикивал в рупор слова песен. Колумбовцам подали шашлыки, они перестали обращать внимание на соседей, в том числе и на иностранца. Но он им о себе напомнил — подойдя к Ковальчуку, отдал газету и вежливо поблагодарил.

Иностранец уже вышел из столовой, когда Марк, проглотив последний кусок шашлыка, снова взглянул на газету и заявил, что моряк вернул не тот номер, который брал.

Эта газета была на два дня свежее. Ковальчук с недоумением посмотрел на юнгу и в конце концов посетовал, что это недоразумение.

Марк предложил свои услуги, намереваясь догнать иностранца и отобрать газету, если она очень нужна Якову Степановичу. Юнга уже поднялся со стула, но Ковальчук остановил его и сказал, что эту газету тоже не читал, а потому оставит себе… Пусть уже будет так.

— Вот как он газетами интересуется, — произнёс Андрей, думая о чужестранце. — Всё хочет знать.

Из столовой пошли вместе. Инспектор спрятал газету в карман. Он возвращался на «Колумб» неохотно, но это было единственное судно, которое отходило на Лебединый