Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

богатый очень человек. У него есть вот это, это, это». Он говорит: «Да, какая-то хрень». Ну и вот. А я к чему. Привозят к нему Лиокумовича, он сидел двое суток в ИВС, ну – буквально пионерлагерь там. Это даже не тюрьма, там ничего, там специальные камеры, изолятор временного содержания, трехэтажный, прямо на Фрунзе, 74. И он, бледный такой, мне говорит: «Андрюха, я больше туда не поеду». И это взрослый мужик, у него двое детей, он боксер, и он мужик, вообще, по жизни. И я так про себя думаю: «Да как ты туда не поедешь, если повезут тебя и вообще тебя в тюрьму могут уволочь». В общем и ладно. А нашли ему адвоката Колосовского.

И мы, значит, заходим к прокурору, а там следователь, который Лиокумовича привез на меру пресечения, они вообще хотели его в тюрьму увезти. И мы, значит, два своих письма приносим. И прокурор следаку говорит: «Ну, понятно», – и продолжает: – закрывать я его не буду». То есть прокурор заявил: «Закрывать не буду, но подписку о невыезде оформлю». И тут следователь говорит: «А я не взял подписку о невыезде с собой». Ну, то есть, он уверен был, что закроют Лиокумовича в тюрьму. Прокурор тогда говорит следаку: «Свободен. Вот когда вызовете к себе его, дайте ему подписку о невыезде, на этом всё». Мы выходим, а на столе два письма наших лежат. Мое и Ройзмана, что мы гарантируем, что он будет являться туда, куда его вызовут, и не денется никуда. Всё, мы вышли, обнялись. На этом вроде всё?! Как-бы не так. Мне звонок на следующий день утром: «Братан, извини, я в Израиле». Я захохотал. Ну Лиокумович! Он уже в Израиле. И говорю: «Да и правильно нахрен!» Ну, наших-то два письма гарантийных, последствия могут быть! И я думаю: «Да, насрать, человек хоть нормальный, живой». А он в этот же день прямо, оттуда его на машине увезли в Челябинск, а из Челябинска его самолётом доставили в Израиль.

Оз. Глухое. «Шашлыки! Любимое занятие». 2000-е годы

День рождения Андрея Кабанова. Яхт-клуб. 2000 год

Я Колосовскому звоню, спрашиваю: «К нам какие могут быть репрессии?» Он отвечает: «Никаких». Я не понял, переспрашиваю: «В смысле?» Наши же два письма гарантийных имеются. А он на это заявляет: «Ну, ему же не дали предостережения никакого». У следователя с собою не оказалось предостережения, подписки о невыезде, значит, по закону Лиокумович – свободный человек, ему не закрыли ничего. Ни въезд, ни выезд. «И ваши, – говорит: – эти письма, они уже не нужны, потому что его отпустили в чистом виде». То есть отпустили-отпустили. И он уехал. Но приехал через год, когда всё уже утрясли.

– А ещё какие темы могут быть?

– Я бы, знаешь, какую тему затронул?! Что вся эта эпидемия, ковид, имеет очень положительное значение. А нам всё вещают о каких-нибудь Навальных-Подвальных. И где они все?! Их нет. Исчезли как космическая пыль. Их нет, они в жопе. Понимаешь, как всё просто? Их нету, всё, про Навального можно забыть нахрен, навсегда. Все его сдали. Его сдали, его нет, никаких движений, ничего… За последнее время-то его вообще забыли, что даже есть такой. И знаешь ещё что, смотри, вот опять в Европе идут протесты, причём очень серьезные по ковиду, прямо там война настоящая идет во Франции, везде-везде-везде. А у нас нет.

– А почему?

– Почему? Я думаю, что очень многие привились. Да-да-да.

– Нет, это не объяснение. Наоборот, у нас их мало. По сравнению с Францией-то, ты что.

– Не-не-не-не-не. Там, за бугром, отслеживают гораздо круче. Мне кажется, что это прививка, но не та больничная, у нас прививка девяностыми годами. Мы так натерпелись тогда, что революции не очень хотим.

– Ты знаешь, мы революции не очень хотим, но когда достают…

– Ну, слабенько ещё достали. Или ещё чего.

– Слабенько. Не знаю. А сейчас видишь, как это болото политическое, вот оно убило всё, хрен его знает, зачем. А ты у нас про китайцев-то ещё не говорил? Про то, какие они? Друзья нам или наоборот… Мы что, задвинули эту тему? Вояки, к примеру, они хорошие или нет?

– Ну давай, про это расскажем. В общем, так. Вояки они – никакие, у них все войны проиграны. Но у них есть дух, вот правда, у них – есть… Я тебе расскажу, почему Китай вот так прёт, вот ты сам-то понимаешь, почему Китай так прёт? У них в менталитете заложено, у них не как у нас. У нас богатый ненавидит бедного, а бедный ненавидит богатого. Такая вот взаимная ненависть…

– А у них наоборот?

– А у них это не так. У них просто на это смотрят по-другому… Можно даже сказать, что они любят друг друга. Они уважают друг друга. Если человек богат, его уважают за богатство, и, если он богат, он обязательно помогает бедному, но при этом он всё равно уважает и не унижает бедного. То есть, у них вот этого нашего свинства нет и в помине. Причем у них богатые-то появились совсем недавно.

– Да, всякие у них есть.

– Нет-нет, у них вот такие отношения. У них нет вот этого нашего чванства у богатых и заискивания у бедных. Отвечаю за свои слова, потому что я разговаривал со многими китайцами, я разговаривал с людьми, которые знают Китай, у них самый бедный любит самого богатого, а самый богатый любит самого бедного. И потом – у них же это самое богатство появилось относительно недавно. Они же недавно стали миллиардерами. Они же все из говна поднялись. Но у нас если человек вышел из говна, то он начинает презирать и топтать всех остальных. Ну, у нас такой менталитет. Пока война не началась, во время войны все сравняются. Вот. А у них нет. У них… ну, эту тему я, конечно, могу развернуть пошире. Вот ты знаешь, что у них самая сатанинская страна в мире? Я не преувеличиваю. Самая сатанинская. Потому что у них есть так называемые чипы лояльности. Ты в курсе, что у них уже давно вживляют людям чипы лояльности? Человеку вживляют чип для контроля за ним. Даже детям, детям знаешь, какое найдено решение? С грудного возраста чип в рубашку вшивают… У их властей много объяснений придумано, для чего эти чипы вживляют людям. Для того, для сего, для третьего. Но они все