Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

Берестнев Саня. Это все Горотдел ментовки. Ну, то есть они, менты, такие советские. Такие, знаешь ли, самые жёсткие. Уголовный розыск. И это уже 1989-ый. Уже Хорёк – вор. Уже Тимура арестовали, вот только что закрыли вора. И мне как-то Саня говорит… – а я Малмыгина знал. Ну, я-то всех их знал, они нас арестовывали, а Серегу Малмыгина знал так же близко, как Сашку, друга Сашки Гришенкова. Ну, то есть мы общались. И вот мне Саня говорит: «Поехали, сегодня день рождения у Сереги Малмыгина. Поехали, поздравим его, он на ЖБИ живёт».

Я говорю: «Да, поехали». А жену его, Светку, мы хорошо знали, в хороших дружеских отношениях были. Она интеллигентная такая, бизнесвумен, блин. Поехали. И вот, значит, мы звоним, нам открывают, мы заходим, а там такая комната большая. Я такой захожу, смотрю, там стол такой большой и накрытый. А за столом весь Горотдел, одни мусора. Ну, не в форме, конечно, все. Они там что-то между собою говорили, общались в общем. Шум такой, обычный, застольный. А как только мы зашли, сразу же резко наступила гробовая тишина. И все из-за стола так на меня смотрят. Сашку-то все знают, все в курсе, что он – кент хозяйский. Он с ними пил миллион раз. Они так на меня воззрились: «Дюша пришел». А там и Шадрин, и другие из отдела сидят и на меня смотрят. И стоит такая гнетущая тишина. Почти как в сцене «Ревизора».

И посреди этой сгущающейся тишины Серега вдруг выдаёт: «Ха! Вы-то – менты, а это – кенты. Дюша, заходи». Ну и все там оттаяли помаленьку, зашумели, задвигались. Потихоньку-помаленьку. Я-то сижу, слушаю, и у меня ощущение, что я как будто на сходку попал. Они же просто не разговаривают. Они же разговаривают только по фене, и только потому, что они общаются с нами. У них уже этот язык, то есть феня, как сленг служебный, понимаешь? И если бы ты попал туда, ты бы про них сказал: «Это – пересидки». Они тоже пьют чифирь, они запросто говорят по фене. Ну, то есть они не сильно от воров отличаются, понятия только разные, и то не во всём.

– Уже в конце 80-х кенты были, да?

– Да они не только в конце 80-х. Они по жизни всегда такие были. Если мент не будет понимать феню, то ему не светит вырасти по службе. Если ты – мент, и ты не будешь говорить по фене, ты будешь в жопе! Ты никогда не будешь заниматься оперативной работой. Если ты феню понимаешь, ты идешь и уже слышишь ухом, о чем там говорят разные интересные тебе персонажи. А как ты поймешь, о чём говорят, если ты не знаешь этих вещей? Как ты будешь с преступником разговаривать, допустим, с осведомителем или просто общаться с ним на допросе? Если ты будешь разговаривать не на его языке, как ты будешь всё это делать? Как ты объяснишь ему, чего ты хотел?

– Нет, просто есть же стереотипы, что менты в разнос пошли уже как-бы давно и…

– Ты про что? Что такое разнос? Я тебе более того скажу, порядочнее и честнее многих людей, которых я знал. Мы с ними пили в «Космосе» (легендарный ресторан в Свердловске-Екатеринбурге). Мы с ними здоровались. Мы с ними общались. Мы всегда, когда, допустим, мы в «Космос» приходили, это начало восьмидесятых, то они всегда с нами бухали. Но при этом говорили так: «Попадешься – посадим». И сажали. Понятно, что, если они тебя принимают, они тебя бить не будут. Они тебе не будут подкидывать. Они не будут там делать чего-то того, чего нельзя делать. Но, если ты попался, они тебя посадят. Всё по-честному. Никуда ты нахрен не денешься. Но при этом отношение к тебе будет нормальное. И вот поверь мне, когда ты выйдешь, откинешься, ты сам поймешь, и ты скажешь: «О-о-о».

– Это же игра такая?

– Это не игра, это жизнь.

– Ну, то есть по правилам.

– Это жизнь. Что за игра? Это жизнь. Если ты по эту сторону закона… Ты же идешь на преступление. Ты же знаешь, на что идешь. Ты их будешь обманывать, а они будут доказывать, что ты не прав. Ничего особенного. Ты же выбрал свой путь, а у них свой путь. И я тебе более того скажу. Они где-то могли и помочь. Не во всём, конечно, и не всегда, но могли и помочь. Причём, не за деньги, ни за что. Если твой проступок, допустим, выеденного яйца не стоит, вот допустим? Они могли сказать: «Это не убийство, там ничего такого нет». Был такой Иван Иванович в моём детстве, тоже был мент. Там парни идут с квартирной кражи, он их тормозит ночью и говорит. Ну, парни молодые. Он говорит: «Где взяли?» Там-то, там-то. «Еще раз поймаю – посажу». Забрал украденное, ушел, унес это всё в отделение, потом людям сообщал, потерпевшим, то есть, ну они приходили и забирали. То есть тут такое отношение, человеческое, я бы сказал…

– Слушай, а вот ты не предполагал никогда с ментами работать?! Вот смотри, сейчас же по-другому всё?! Сейчас же новый мир!

– Другой вообще. Другие менты. Бизнесмены сейчас. Менеджеры.

– Это да, но сейчас же мир интернета, мир новых технологий и диджитала. А вот, вообще, как ворам быть в этом новом мире? Ну, вот смотри. Как себя сейчас чувствуют когда-то весьма уважаемые воровские профессии, такие как: щипач…

– Ничего, она осталась. Так же воруют, и всё почти как было.

– А как это они? А что, как они сейчас воруют? Я что-то понять не могу.

– Смотри-смотри-смотри-смотри-смотри…

– Сейчас люди же почти нигде не носят с собою наличных денег…

– Карточки есть, да? Карточки есть. Ну, ха, а что ты думаешь, что в воровском мире нет хакеров? Нет людей, которые понимают все эти вещи? Всё то же самое всё, как и раньше, инструменты только изменились и всё.

– Нет, ну ладно. Сейчас вот уже даже карточки оставили, на PayPal перешли.

– Ну, вот. Если у тебя всё в телефоне, его тоже вскроют и всё равно ограбят тебя. Почему так получается? Сейчас у нас все такие вещи, все разводы – идут с зон. Все вот эти колл-центры, они в зонах. Разводят почти всегда из зон. Значит, всё понимают, всё знают, так? Ты чего, думаешь, из зон без ведома хозяина и без ведома воровского мира это всё делается? Конечно, этому делу воры уделяют