Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

– Вот как думаешь, я прав или нет? Я вот считаю, что самая опасная среда для наркомана – это его семья.

– Смотри, вот мы в фонде говорим всем. Ну, родственники, когда к нам приходят, мы им говорим: «Вся проблема в вас. Вот мы его сейчас возьмем и, если вы нам не будете мешать, то мы его избавим от ■■■■■■■■■■. Но вы – созависимы. Вся беда от вас. Вы же говорите, что это ваш ребенок, что вы лучше знаете, когда нужно его жалеть, а когда нет». Но! – как только родственники, родные и близкие начинают жалеть, он их сожрёт. Вот просто сожрёт. Потому что наркомания – это такая зараза. Нельзя жалеть наркомана. Должно быть не жестоко, а жёстко. Только ты его пожалел, всё ты – в сумке.

К нам родители приезжают через месяц после начал реабилитации, или через два, или через три. А он начинает им говорить именно те вещи, которые они хотят слышать: «Мама, папа, простите. Я был такой козел. Сейчас я буду для вас». Мы их пытаемся убедить: «Сирена-сирена, не слушайте. Вот он вам напоёт, а он ещё ничего на самом деле не осознал…». Но не всегда получается. Знаешь, «а-а-а, у-у-у, нет, он хороший». И по пять раз – с начала. Поэтому наркомана, во-первых, слушать нельзя. Он такой становится тонкий психолог, он вас чётко разведёт. Он точно знает, на какие кнопки нажимать. Во-вторых, если его уже жёстко взяли и убрали, то не надо сюда бегать слюнявчики ему подвязывать. И это всё родители, это самих родителей надо лечить.

Родителей надо лечить. Какие-то вещи говорить им, рассказывать всё, как есть, убеждать, потому что они самые враги всем своим родным, кто наркоманит. Для нас избавить от ■■■■■■■■■■ – плюнуть раз. Но это если родители не помешают. Причём они его забирают со скандалом, а потом к нам же бегут-ревут: «Спасите-помогите, мальчик, ну, или девочка, гибнет, всё из дома утащил». Ну, мы же вам говорили, что так оно и будет.

Самые красавцы – это китайцы. Они говорят: «Да иди ты на хрен! Мы вот тебя в тюрьму – и всё». Его посадили, тем самым отделили от ■■■■■■■■■■, и он там живёт нормально. Нормально живёт. Чуть погодя он начинает уже сам понимать, что жизнь прекрасна и удивительна. Кроме того, он чётко знает, что если он ■■■■■■■■■■ в первый раз – то полгода на лечении будет. А если второй, то это уже от пяти до десяти лет заключения. И китайские тюрьмы это тебе ой-ой-ой. Мама не горюй.

«Дурачусь в Фонде». 2000 год

Разговор четвёртый

Про романтику и таджиков

(Таджики. Цыгане. Грузины. Дорога в Ад. Второй шанс от Господа. Ближний вора. Фильм Алексея Балабанова «Жмурки». Коронация воров. Разборки по понятиям. Правильно говорить-3. Феня – язык воров и ментов. Милицейская честность и помощь. Воровские профессии в мире диджитала. Разводы с зон. Проплаты олигархов ворам. АУЕ и воровской закон. Побег из-под подписки. Положительные последствия ковида. Нежелание новой революции. Китай – самая сатанинская страна. Советская милиция. Менты-менеджеры и священники-менеджеры. Превышение полномочий. Получение взятки и неисполнение обязательств. Бег от наказания. Посадка барыг. Помощь населения. Продажа краденного через интернет. Хэппи-энды в криминале. Покупка должностей. Клановая борьба за президента)

– Некоторые таджики были недовольны тем, что творят их соотечественники. И таких было достаточно много. Приходили они и говорили так: «Вы не судите по ним, что мы все такие, совсем нет». А на самом деле их таких большинство. Там интересно всё было устроено. У таджиков ■■■■■■ – это эквивалент денег. То есть для них ■■■■■■ это – не наркотики. Это валюта, деньги. Они выросли на этом, и они искренне считали, что именно деньги. Некий эквивалент денег. Он наркоту пронёс, потом продал, и всё, у него теперь есть деньги. То есть, они на это смотрели гораздо проще. Они и по сей день так к этому и относятся.

Я тебе более того скажу, в то время, когда мы были в Киргизии, в Бишкеке, мы приехали тогда на один из последних чемпионатов Советского Cоюза. Это там, где Костя Цзю стал чемпионом Союза в восемнадцать лет. Он тогда Орзубека Назарова побил. А наш товарищ, он жил в Бишкеке, вот он и проводил эти соревнования. И мы с Арбузом туда приехали, были на всех соревнованиях. И там был Миша Палей. Палей, Царство ему Небесное, если ты не в курсе, не просто пацан был. У него папа был начальником Киргизской железной дороги. Звали его Азек Ароныч. Потом он у Черных, ну, то есть у братьев Черных работал. А эта папина должность – «мама не горюй». Советский начальник железной дороги, представь! И мы с этим Мишей ездили в горы к бабаям. У них этой ■■■■■ было, я столько никогда больше не видел. Он приезжал к одному и тому же бабаю, бабай ему там из вот такой бадьи наваливал. Бадья?! Ну, бидоны такие, алюминиевые по сорок литров. Он оттуда черпанёт-черпанёт ■■■■■ этой. Бум – и всё, нам хватает. Потом снова приезжаем.

А они, знаешь, как её употребляли? Все бабаи, все до одного – ■■■■■ употребляли. Но как! Они немного так в марлечку завязывают, затем в чай её опускают: «тык-тык-тык-тык». И из пиал пьют. Вот этот момент показали даже в фильме «Белое солнце пустыни». Помнишь, они там сидят, туффф! – они так же себя ■■■■■■■■■■… А режиссёр их показал, потому что он знал про это, про то, что они все ■■■■■■■■■■. Они ведь даже не шелохнулись. Видел, как они сидят там? А он их показал. Это примерно так и выглядит. Или вот фильм «Алые маки Иссык-Куля», эпизод, когда красные пришли в деревню, а там мешки с ■■■■■■■■■■ – целый склад. Потому что всё это Иссык-Куль. «Алые маки Иссык-Куля» – так фильм назывался про то, как мы басмачей били, это в тридцатые годы было. Вот, про это фильм и снят.

И когда, значит, по фильму подожгли эти мешки, там жители всей деревней собрались, стоят, дышат. Понимаешь?! И режиссер эти вещи понимал и снял, как это было. Вот. То есть, не было такого, чтобы притеснять там или что. Ксенофобии никогда