Три побега из Коринфа - Витольд Маковецкий

Это было для него ударом потому, что Диосс до сих пор ориентировался только по солнцу.

Он знал, что Мегара лежала к северо-востоку от Коринфа, а Афины — к востоку от  Мегары, и этого ему было достаточно. И теперь под тем же небом,  серым как занавес, он не знал, где находился восток, где юг, и куда он направлял свои шаги. Мрачный, заросший лес тоже привораживал  и отвлекал его  от намеченного направления.

И вот Диосс, после нескольких часов блуждания по зарослям, после нескольких подъемов и спусков по гористой холмистой местности снова дошел до той самой опушки леса, возделанных полей и дороги, ведущей в долину. Диосс  был в отчаянии. Ему казалось, что он потерял целый день, и оказался на том же месте, откуда ушел утром.

Лишь поздно вечером Диосос решился выйти из леса. Он смертельно устал, замерз и был голоден. Он даже не знал, где находится. Он сбился с пути , плутая по зарослям, и лесным опушкам. Наконец он увидел перед собой на краю широкой долины, деревню, уже еле видимую в сумерках.

Он немного отдохнул, затем с огромным усилием добрался до первого стоявшего дом, стоявшего немного в стороне, толкнул дверь и вошел.

Над ним витал теплый запах людей, животных и горячей приготовленной еды.

Из глубины тускло освещенной комнаты встал крепкий, плечистый парень. и подошел ближе.

— Это Аттика, господин? — прошептал Диосс.

— Нет, это Мегара,  Аттика  недалеко,  вон  там за тем за лесом.

Диосс вздрогнул и беспомощно прислонился к двери.

— Ой, моя мама! — только и сказал он.

Парень положил руку ему на плечо.

— А что тебе нужно в Аттике, сопляк? Ты откуда-то убегаешь?

Диосс не ответил. Позади него раздался женский голос.

— Оставь его, беднягу. Отпусти его.

Парень пожал плечами.

— Ты, что предлагаешь, мне отказаться от тех пяти драхм, которые мне сами идут в руки?

Диосс даже не пошевелился. Он не мог ничего сказать.

И в этот момент из приоткрытой двери появился еще один гость.

Аргос вошел в дверь. Его  рот  был перепачкан засохшей черной кровью, глаз опух, и он выглядел угрожающе. Ничего приятного его вид не предвещал.

Парень даже не заметил, как убрал руку с мальчика и попятился на шаг.  Диосс повернулся и взял собаку за ошейник.

— Пошли отсюда, Аргос.

Они вышли во двор, а оттуда на дорогу, и через поле в лес, исчезнув в темноте.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Так прошла ночь. Стояла тишина и мир. За горами появился огромный серп луны, он часами перемещался между ветками, пока, наконец, не оказался на вершине горы через лес. Стало светлее.

Но Диосс этого не заметил. Он продолжал идти, ни о чем не думая,  и ничего не опасаясь; когда он не мог отдышаться, он на мгновение останавливался и шел снова. Он больше не чувствовал холода зимы, потому что его охватила лихорадка, и ему стало жарко, его грудь и лоб  горели, но и придавали ему силы. Однако он осознал, что  скоро его силы закончатся, скорее всего, в ближайшие часы,  если он он не найдет приют, какой-нибудь уголок, немного еды или...  Лунный серп стоял высоко в небе и освещал простор мягким светом.  В его сиянии Диосс неуклонно поднимался вверх, где свет вспыхивал с новой силой.  Аргос тяжело и  неохотно едва волочится за ним. И вдруг из леса показалась хижина и сараи -  один, другой. Послышались приглушенные голоса животных, коз или коров.

Аргос внезапно заинтересовался. Диосс беспомощно подошел ближе. прислонился к поверженному стволу и лишь через некоторое время  крикнул:  — Люди, люди, впустите меня, люди!

Некоторое время стояла тишина, затем в двери хижины появилась чья-то купная тень.

— Здесь нет людей, — сказал голос.

В лунном свете Диосс видит лицо пастуха, такое заросшее  черными бакенбардами, что на нем сверкали  только блестящие, живые глаза.

— Почему здесь нет людей? — едва заикаясь испуганным голосом произнес Диосс.  - Я что  попал в руки настоящего силена.

Но Силен говорит обычным человеческим голосом.

— Ну, здесь, кроме меня, нет людей. Я живу здесь один. Чего ты хочешь, малыш?

Диосс сложил руки и умоляюще посмотрел на огромного роста мужчину.

— Хлеб-с, дайте мне хлеба, дайте мне еды, и позвольте мне  здесь  немного согреться. Тогда вы сможете делать со мной все, что захотите, даже сдать стражникам, как вам будет угодно.

— Сдать тебя стражникам?  Зачем?

— Чтобы заработать пять драхм.

— Зачем?

Диосс не смог ответить и просто изумленно смотрел на огромного, как гора человека.

— Вы не выдадите  меня стражникам?

— А ты этого хочешь?

— Я? — Диосс удивился еще больше. — Никогда в жизни!

— Вот и все. Так как же я могу  предать тебя?

На некоторое время воцарилось молчание.

Великан посмотрел на мальчика. Он кивнул головой.

— Но у меня нет хлеба, — сказал он. — Можешь согреться и переночевать. Я дам тебе молоко и сыр, хочешь?

Именно этого и хотел сейчас Диосс!

— О, Боги, — просто пробормотал он.

Что-то сжалось у него в горле. Он не мог говорить. Но великан указал рукой на Аргоса, стоявшего рядом с опущенной головой.

— Что это? — спросил он.

— Это Аргос, моя собака.

— Ты сбежал из рабства с этой собакой?

— Я не раб, господин.

Пастух как будто его вообще не слышал, он смотрел только на собаку.

— Он всегда такой напряженный или он болен?

— Он ранен.

— Ему тоже надо согреться?

Диосс снова с изумлением посмотрел на великана.

— Я не знаю. Наверное…

— Входите оба.

Диосс уже выпил и поел и теперь лежал во мраке, накрытый до подбородка тяжелой шубой. Над ним была крыша  хижины, его спина опиралась на доски, застеленные шкурами коз или овец, Аргос лежал у его ног. Воздух был тяжелым от сильного запаха овец, но ему было тепло. Наконец-то тепло.

Рядом на  деревянном пне сидел огромный пастух-горец. Во мраке, который уже - не освещал угасающий огонь,