Миссионер поневоле - Андрей Алексеевич Ворфоломеев

На Дону, помимо настоящих, строились и ложные переправы, предназначенные для ввода противника в заблуждение. В тылу, особенно с солдатами прибывающего пополнения, производились подробные и всесторонние учения на местности, по своим характеристикам похожей на ту, которую предстояло штурмовать в будущем. Отрабатывалось взаимодействие пехоты с танками и артиллерией, повышалось мастерство владения личным оружием. И все же, одну промашку Иван Михайлович Чистяков все-таки совершил. И она вполне могла стать роковой.

Дня за три до начала операции командарм решил, по привычке, «сыграть на ящике». Так назывался детальный разбор предстоящего наступления при помощи ящика с песком, в котором с мельчайшими подробностями (и, разумеется – в масштабе) воссоздавался рельеф местности будущего сражения с обозначением всех природных особенностей, позиций противника и так далее. На этот разбор собрали весь высший командный состав, начиная от командиров полков. Человек сто, не меньше. Заслушали сообщение командующего, внесли свои предложения и уже собрались, было, расходиться, как вдруг прозвучала команда: «Воздух»! Тут, только, Чистяков осознал, какую страшную ошибку допустил. Собрать-то людей собрал, а ни об укрытиях, ни даже о зенитной артиллерии не позаботился. А ну, как долбанут сейчас немцы по всему скопищу и завтра, фигурально выражаясь, вести в бой войска некому будет! Ведь даже командиры полков и те здесь! Но, на счастье Ивана Михайловича, бог, видимо, решил все-таки дать возможность русским выиграть эту битву. Основной удар немецких самолетов пришелся по низине, а поскольку собрание проводилось на склоне меловой горы, то сюда даже отдельные осколки не долетали! Вот уж действительно – словно по щучьему веленью!

– Потренировались на славу, ничего не скажешь! – недовольно проворчал Лев Лукич, когда ему стало известно об этом происшествии. – Вполне могли не «на ящике», а в ящик сыграть! Причем, в самом прямом смысле слова…

Полковнику своих забот тоже хватало. Несколько облегчало положение лишь то, что 21-й армии противостояли не немцы, а румыны, которые к разведывательной службе относились откровенно спустя рукава, как видно рассчитывая без помех перезимовать до весны на заранее подготовленных позициях. Оттого и шли в штаб Паулюса убаюкивающие и весьма далекие от истины сведения. Типа такого, вот, пассажа: «Противник не намеревается в ближайшем будущем предпринимать крупные наступательные операции на Донском фронте, в районе 21-й и 65-й армий». Ну-ну. Информация, конечно, исчерпывающая. Особенно, если учесть, что ещё в конце октября 21-я армия была передана из Донского в состав Юго-Западного фронта. Вот вам и разведка! Да что там говорить о советских войсках, если даже расположение собственных дивизий румынское командование, зачастую, точно не знало! Оттого и попадало, периодически, впросак.

Забегая вперед, расскажу об одном характерном случае, произошедшем уже в ходе самой операции «Уран». К 22 ноября 1942 года войскам 21-й и 5-й танковой армий удалось окружить в районе Распопинской довольно внушительную группировку румын, насчитывавшую порядка двадцати семи тысяч человек. Однако сил для того, чтобы самостоятельно ликвидировать её у подчиненных Чистякова явно недоставало. Более того. Возникла реальная угроза прорыва противника из этого кольца на соединение с основной сталинградской группировкой. А это, в свою очередь, угрожало бы тылам советских войск, действующих в направлении Калача. Тогда командарм-21 обратился за помощью к командующему фронтом. Но и у генерал-лейтенанта Ватутина необходимых резервов для уничтожения блокированного гарнизона тоже не нашлось. Единственное, что он порекомендовал, так это направить в расположение румынских войск парламентеров. Но те капитулировать отказались. Пришлось изворачиваться собственными силами. Но не зря же говорится, что «голь на выдумки хитра» и «нужда заставит»!

Довольно неожиданный выход из сложившегося положения нашел начальник штаба инженерных войск подполковник Любимов. Он предложил двинуть к переднему краю колонну автомашин и танков, создав, тем самым, у окруженного противника иллюзию подхода крупных механизированных сил. Идея генералу Чистякову понравилась. Для пущего эффекта (и большего шума) он даже выпросил у командующего фронтом несколько тракторов. Мол, пусть они танки изображают. И началось! С наступлением темноты, автомашины принялись ездить вдоль всей линии фронта. Каждая из них, вдобавок, буксировала ещё и по несколько саней с зажженными фонарями. Пускай румыны думают, что у нас техники навалом! А у страха, ведь, как известно, глаза велики. А тут ещё кочующие артиллерийские батареи всю ночь обстреливали расположение окруженных. Да трактора грохотали, а в эфире вовсю шел радиообмен между несуществующими механизированными соединениями. И румыны не выдержали. К утру они поняли, что дальнейшее сопротивление бесполезно и выслали собственных парламентеров, а в ночь на 24 ноября окончательно сложили оружие. Конечно, с одной стороны у них заканчивались боеприпасы, но зато, с другой – отвратительно работала разведка. Ведь, по заверениям наших генералов, внушительной распопинской группировке противостояло всего около десяти тысяч человек!

А вот советские разведорганы и впрямь оказались на высоте. Перед началом наступления, в полосе 21-й армии, была проделана колоссальная работа, полностью вскрывшая систему обороны 4-го и 5-го румынских пехотных корпусов. Состояла она, преимущественно, из опорных пунктов и узлов сопротивления, расположенных на господствующих высотах. Все подступы к ним ограждались колючей проволокой, а предполье тщательнейшим образом минировалось. И, тем не менее, советские войска сумели её преодолеть. Немалая заслуга в том была, как Льва Лукича с Ильиным, так и простых бойцов полковой, дивизионной и армейской разведки. Скромных тружеников, выполнявших вроде бы незаметную, но, на самом деле, очень важную задачу.

Последним же вкладом в грандиозную победу на Волге, правда, сделанным уже в Москве, для Льва Лукича стало участие в подготовке к отправке под Сталинград активистов из так называемого комитета «Свободная Германия», таких, как Вальтер Ульбрихт, Эрих Вайнерт и других, предназначенных для разложения солдат окруженной группировки Паулюса. Отношение к ним у старого полковника было двойственным. И не зря. С одной стороны, вышеупомянутые комитетчики, конечно, являлись антифашистами и коммунистами, а с другой, как ни крути, оставались немцами. То есть, формально, шли против своего народа. Разумеется, с пресловутым генералом Власовым Ульбрихта, Вайнерта и иже с ними сравнивать было бы нелепо. Тот изменил присяге и сам перешел на сторону противника. А вот с белогвардейскими деятелями, подобными генералам Краснову и Шкуро – вполне возможно! Ведь те тоже являлись, прежде всего, идеологическими противниками советской власти. А раз так, то кем прикажете считать представителей «Свободной Германии»? Патриотами или предателями? Вопрос сложный и вряд ли требующий однозначного ответа…

глава 15.

Замысел операции «Уран» заключался в том, чтобы совместными ударами Юго-Западного и Сталинградского фронтов, разгромить находившиеся на флангах немецкой группировки