Выше облаков. Сон первый - Катерина Игоревна Площанская

Мистер Будильник вновь не церемонился с моим пробуждением. Но я был настолько встревожен отсутствием снов, что даже забыл разозлиться на него. За завтраком мой учитель тоже заметил мою встревоженность.

– Что случилось? Ты плохо спал? Или, может, плохой сон?

Я не выдержал:

– Нормальный сон! Только вот сновидений не было. Вы что-то сделали со мной? Или, может, подсыпали что-то в еду?!

Он засмеялся:

– Я-то уж думал, что-то серьёзное произошло. Ты что же, никогда раньше не спал без сновидений?

– Нет! Ничего в этом смешного не вижу! Объясните тогда, почему же я лишился этой способности, проведя всего лишь день в этом доме?!

Он засмеялся ещё громче…

– Вы, восприимчивые, такие эмоционально нестабильные. Пока не создали машин по воздействию на чужой разум, а жаль, конечно. Отсутствие снов легко объяснить. Скорее всего, твоё сознание устало за день настолько, что решило полноценно отдохнуть. Переезд, учёба, ранние вставания…

– Вы знаете, что я восприимчивый. И зачем же тогда взялись меня обучать?

– Не люблю это слово, но оно подходит как ни одно другое. Восприимчивые очень часто становятся замечательными учёными после взросления в правильной обстановке…

– А если я не хочу?!

– Молодой человек, ваш разум затуманен воздушными замками и летающими лошадьми, но жить предстоит на этой земле, в суровой грязной реальности. Если вы будете делать только то, что хотите, ничем хорошим это не кончится. Поверьте мне, этот мир просто попользуется вашей наивностью и воздушностью и выбросит на окраину. Вы слишком перспективный молодой человек, чтобы позволить вам загубить свою жизнь. У нас начинается первый урок, даю вам пару минут, чтобы доесть, остыть и приготовиться к нему.

Он встал и быстро отправился в кабинет, сверкая по дороге ледяными глазами.

И почему он привязался из всех мальчишек именно ко мне? Конечно же, я знал ответ на этот вопрос. «Ваш разум затуманен воздушными замками и летающими лошадьми».

И всё-таки я был уверен, что лишить снов – его хитрый план. Поэтому он старается утомить, он пытается отделить от привычного мира. Но он не знает, что у меня есть маленький светящийся козырь в кармане.

Последняя мысль согрела. В конце концов, кто кроме меня может решить, кем же суждено быть? Может, я ещё сменю не раз свои планы, но это буду я сам, а не приютские сёстры, родители или какой-то безумный учёный.

В таких думах я дошёл до класса. Я вполне остыл, взял себя в руки, и твёрдость вернулась. В конце концов, мне нельзя поддаваться провокациям хотя бы потому, что от меня зависит жизнь целого мира.

Я вздохнул и открыл дверь в комнату, где мне предстоял ещё один бой с формулами и законами учёного мира.

– Что ж, вижу, ты пришёл в себя? В очередной раз убеждаюсь, что подростки особенно чувствительны ко всему вокруг. Ваш разум меняется и приспосабливается к внешнему миру, но одновременно и противится изменениям. А восприимчивым подросткам вроде тебя, должно быть, ещё сложнее. Ну ничего, ты не первый мой ученик.

– Как это? До меня были и другие?

– Ну конечно же, но мир науки уводит постепенно каждого такого ученика в свою отдельную сферу интересов, и я вновь остаюсь наедине со своими исследованиями.

– Значит, не такие уж и интересные ваши исследования.

– Любое исследование интересно! Особенно, если оно касается ещё не изученного мира! Ты, возможно, тоже со временем найдёшь свой такой мир. Ты же вроде хотел изучать миры по-своему и бороздить океаны. Так, может, тот мир – это мир какой-нибудь недоказанной теоремы или непознанного закона физики?

Мне надоел этот вечный диалог, который ни к чему не приводит.

– Зачем мы с вами говорим загадками! Мы оба знаем, чего касаются ваши исследования, мы оба знаем, что я восприимчивый и видел этот мир. Я был в сарае с животными! Что вы хотите? Зачем нужны проводники и волшебные существа?

– Дерзкий мальчишка! С чего ты взял, что я посвящу шпиона в свои планы? Или ты думаешь, я, беря тебя к себе, не знал об этом?

– Конечно, я не наивен! Я только не понимаю зачем? Зачем это обучение, зачем весь этот спектакль?

– Потому что я надеюсь излечить тебя от этой детской скверны! Как излечил уже многих, и надеюсь, что, осознав, насколько важно избавление от связи с миром грёз и несуществующих существ, ты поможешь мне в этом!

– Да? Ну что ж, тогда скажите, если того мира не существует, что вы, бывший персонаж, делаете здесь?

Он побагровел, и глаза вспыхнули пламенем ненависти.

– Я вижу, тебя посвятили даже в такие подробности, что ж, значит, Хранитель в отчаянии, раз дошло до такого… Им нужно было меня уничтожить, чего они просто не в состоянии сделать в силу своей природы… Но я исправлю это, больше не будет никаких воздушных чудес, затмевающих разум людей, затмевающих, а потом резко бросивших… Как ты думаешь, почему на самом деле люди перестают со временем воспринимать мир? Потому что это их защита, защита от того мира, а если они не теряют с ним связь – то становятся безумцами, которые доживают свой век в психбольницах. Мы живём в этом мире, не в том! Мы, видите ли, слишком грязные для них, мы слишком реалистичные…

– Неправда!

– Правда. Они лишь питаются нами как паразиты. Выбирают наиболее уязвимых. Но чуть почуют опасность, как тут же отсекают от своего мира. Но ничего, недолго им осталось… Я избавлю мир от всех паразитов, что мешают жить.

– Что вы намерены делать?! Вы же не можете уничтожить целый мир!

– У каждого паразита есть своя слабость, и я знаю, где она у этого. А теперь я более ничего не хочу слышать! Займёмся математикой, молодой человек.

Он, казалось, резко выпустил пар и последнюю фразу произнёс очень спокойно, будто не было всего этого разговора. А вот мне предстоял очень сложный процесс изучения математики и одновременного осмысливания услышанного. «Я знаю, где она». Он хочет уничтожить тот мир, и слабость того мира заключена только в одном месте, в его сердце – в Источнике…

Глава 20

За весь процесс обучения он ни слова не проронил более о волшебном мире.

– Вы зря стараетесь! Я никогда не позволю вам уничтожить мир фантазии! И тем более не буду вам в этом помогать, так что завтрашние занятия можете отменить.

Он хладнокровно поднял на меня глаза.

– Молодой человек, эксперимент, о котором вы сейчас говорите, давно в фазе завершения, и там