Два Поттера - Jana Mazai-Krasovskaya

машина, по улицам Литтл-Уингинга он почти не ходил, а вот Петунья уже на следующий день решила, что за покупками Гарри Поттер, точнее Гэри, недавно уточнивший свое имя, прекрасно отправится и без нее.

— Ах, прости, Гэри… ну надо же было вас так назвать, зачем, интересно?.. А, ты думаешь, чтобы если что, являлись сразу оба? Ну… вообще-то мысль… Так, о чем я? Мой дом — моя крепость… и кажется, я уже не против вырыть вокруг приличный ров и поставить кованые ворота…

«Что-то с мозгами ей, вроде, перемудрили, хотя в чем-то я ее понимаю», — подумал Гэри и тяжело вздохнул. Принимать удар придется на себя, а как это лучше сделать, он еще не решил. Хотя в целом было понятно, что придется продолжать ту же линию, что он вчера начал.

Он несколько раз воззвал к человеческому такту и совести, предварительно живописав ужасы аварии и внимательно следя за степенью бледности собеседников и собеседниц. Дядя по его рассказу едва выжил, тетя это перенесла мужественно, но с большим трудом (кстати, надо предупредить обоих), а то, что машина прежняя и вроде без царапин, так это не та машина. Это страховая компания хорошая, а дяде просто подвернулась удачная замена. Но вообще-то ему еще платить и платить, вы думаете, тете или дяде об этом хочется каждый раз рассказывать?

Вот он, Гарри, память потерял, пока то да се, он и сейчас еще болен, даже в школу не может ходить, а учиться надо, но репетитора нанять не на что, представляете, как это все трудно? И голова болит, особенно когда приходится думать обо всем вот этом… или просто усиленно думать.

Юный Поттер всем своим видом являл несчастье, озабоченность и нездоровье — даже оделся в какое-то найденное в чулане тряпье, как раньше, когда монету ходил сшибать у добрых граждан в Лондоне.

С тем, что голова болит, стоит вспомнить об учебе или о деньгах, все соглашались, дружно и глубокомысленно кивая. И даже прекращали расспросы, клятвенно заверяя, что больше не будут беспокоить ими Дурслей. Гэри, однако, не купился — только про себя вздыхал, что магглы не маги и могут сколько влезет клясться о чем угодно. Потому что да, реально жаль.

Однако самое интересное началось позже. На следующий день местный священник во время утренней службы, конечно же, не смог обойти этот животрепещущий вопрос. Дурсли предстали страдальцами, да еще воспитывающими приемного ребенка, теперь уже с явными отклонениями, но все же ставшего хорошим и вежливым мальчиком. Говорилось о каре небес и о помощи, о праведности и неправедности… и о любопытстве как о пороке и о сочувствии как добродетели.

Результат был сокрушительным, но логичным: добрые прихожане начали сбор средств… И к вечеру Петунья Дурсль, открыв дверь перед местным священником и выслушавшая буквально пару его фраз, едва не упала без чувств, даже не напоив его чаем — ей вручили двести фунтов, и пообещали, что сбор средств продолжится.

Положение спас снова Гэри, узнавший в священнике мужчину, с которым разговаривал вчера последним, когда закончил работу в саду — тетя из дома предпочитала носу не высовывать. Он быстренько сообразил чай и продолжил дирижировать беседой, на сей раз не чувствуя ровно никакого стыда. Совсем даже наоборот. В конце концов, он эти деньги не воровал. Авария была? Была. Гарька потерпевший? Еще как. Мало ли что там понадобится… когда еще они до его сейфа доберутся. Главное, чтоб дядя о новой машине не замечтался. Хотя не на такую сумму, так что в принципе все удачно.

Но если Гэри, имевший почти семилетний стаж попрошайки, чувствовал себя распрекрасно, то Петуньи Дурсль было очень, очень не по себе. А поскольку она места себе не находила, досталось и ее мужу, и лже-племяннику. Вернон, кстати, к деньгам отнесся по-деловому — забрал и вложил во что-то там, Гэри не особо понял, только намекнул, что это вроде как он добыл. Зато потом тетка ему все мозги проклевала по поводу того, как это все неудобно.

— Так пересадите им свои розы! — не выдержал он. — А деньги потом пожертвуете. Типа, когда все наладится.

— Мои розы? — всплеснула руками Петунья. — Никог… ох… да, наверное, это было бы воспринято правильно. Я посоветуюсь. Нельзя, чтобы нас считали неблагодарными!

Свой длинный язык Гэри осторожно, но искренне проклял не раз, впервые радуясь, что он маггл и не надо так трястись над словами, как волшебнику. Выкапывать колючие кусты было занятием еще тем. С тетки толку не было — она рыдала, стоило ей взглянуть на свой разоренный садик, который к вечеру напоминал место боевых действий армии кротов или одного маленького экскаватора.

Именно в этот момент в саду появилась до боли знакомая серая в полосочку кошка. И.о. экскаватора аж присвистнул, увидев, как та прямо на бегу становится… профессором МакГонагалл! Вот значит, кто пришел его выручать. Здорово, что раньше. Но… что же теперь будет?

К декану Гриффиндора Гэри относился с небольшой опаской — странная дамочка. Но вроде желает ему добра. Хотя ему ли не знать, что добро, оно такое разное бывает… А эта миссис была от жизни очень, очень далека. И вряд ли особо прислушается к тому, что он ей попытается сказать. Хотя он все равно попытается.

Гэри вежливо приветствовал миссис МакГонагалл, несколько удивленную, но старавшуюся не показывать вида, насколько ей все вокруг кажется странным. Оказалось, Снейп уже ввел ее в курс дела, Гэри осталось изложить подробности. И заодно сказать, что признаваться в том, что у него «что-то не то с памятью, а может, и с головой», ни один маггл не будет. Потому что… просто потому что. Для них это как... как... ну как раздеться на площади.

— Значит, осталось исправить документы в школе? Ну, это легко. Идем…

— А… вы не поможете? — умильное лицо Гэри умел делать профессионально — проняло даже «стальную» Минерву.

Осталось объяснить, что к чему, но, к удивлению Гэри, его история про то, как он предложил тетке отдариться, легла на весьма благодатную почву. Душа дочери шотландского пастора имела свои особенности и слабости, и волей случая Гэри как раз удалось в одну из них попасть. Прекрасные розы для церкви…

Их начинание было горячо одобрено, и расстроенная Петунья в изумлении смотрела, как по мановению волшебной палочки ее кусты делятся примерно пополам, одни половинки занимают места своего прежнего обитания, а другие складываются в аккуратную кучку на небольшую садовую