Дашенька и волшебные очки - Геннадий Петрович Авласенко

утешить, сказать, что тут он, совсем рядом с ней, но никак не смог этого сделать. Не видит мама своего зайчонка, не слышит его совершенно, а как обратно видимым и слышимым стать, этого Тишка, увы, не знает. Не объяснил ему Леший, а сама зайчонок спросить Лешего об этом как-то не догадался.

И хорошо ещё, что Леший шум и крики в лесу услышал, и на этот шум тотчас же поспешил. А когда узнал в чём дело, хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– И как же это я зайчонку всё толком не объяснил!

А потом огляделся по сторонам и добавил:

– Эй, Тишка, ежели ты меня слышишь, то произнеси волшебные слова наоборот: «Ёрики, скорики!» И ты сразу же прежним сделаешься!

Зайчонок так и поступил. И сразу же стал видимым и слышимым. А все звери очень этому обрадовались, и даже не стали Тишку ругать за то, что по его вине такая суматоха произошла. И мама тоже не стала сынишку ругать, только лапкой ему строго погрозила.

Но больше Тишка во время игры в прятки волшебными средствами не пользовался. И огорчаться перестал, ежели его вновь самым первым находили. Наоборот, весело смеялся над этим вместе с остальными зверятами.

А вскоре надоели зверятам прятки, и стали они в убегалки-догонялки играть. И вот из этой-то игры наш зайчонок всегда победителем выходил, потому как здорово бегать умел.

– Ну, как? – спросил Леший, когда Дашенька и эту сказку в лукошко своё положила.

– Очень интересная сказка! – сказала Дашенька и, не удержавшись, добавила: – А у вас и правда есть волшебная палочка?

– У него много чего есть, – вместо Лешего ответил Домовой. – Кстати, и очки эти волшебные тоже его.

– Так, может, они сейчас вам очень нужны? – забеспокоилась Дашенька. – Ежели нужны, так я могу…

– Не, не! – замахал руками Леший. – У Ёжика взяла – Ёжику и отдашь!

– А там не он ли идёт? – спросил Домовой, внимательно вглядываясь куда-то в заросли малинника.

– Где?

Леший тоже принялся вглядываться в малинник.

– Нет, это барсук, – пояснил он. – Интересно только, почему решился барсук днём из норы своей выбраться?

Тут Дашенька тоже смогла рассмотреть среди высокой травы полосатую спинку барсука. Впрочем, целиком зверка она так и не увидела, ибо, заслышав неподалёку голоса, барсук немедленно бросился прочь.

– К норе своей поспешил, не иначе! – гулко расхохотался Леший. – Почти всё время там и находится, лишь на закате да на рассвете на короткое время наружу вылезает, покушать чтобы. А знаешь, почему? – спросил он у Дашеньки.

– Боится, наверное? – вместо Дашеньки ответил Домовой. – Что, угадал?

– Точно, угадал! – И Леший вновь расхохотался, да таким оглушительным хохотом, что даже верхушки близстоящих берёзок тревожно зашелестели. – Держи, Дашенька, сказку о том, почему барсук так редко из норы вылезает!

Почему барсук почти всё время в норе сидит

Подружились как-то Волк с Барсуком, решили вместе жить и совместное хозяйство вести. А ещё решили они на зиму, долгую и голодную, припасов побольше заготовить.

Договорились так: Барсук нору роет для жилья и припасов, а Волк тем временем в лесу охотится, припасы на зиму заготавливает.

Побежал Волк в лес на охоту, а Барсук, ни минуты не теряя, тотчас же за работу принялся. Выбрал сухое высокое местечко, начал нору рыть.

А жила в том лесу Лиса. Хитрющая-прехитрющая! Подслушала она, как Волк с Барсуком о совместном хозяйстве договариваются – и решила обоих обдурить. Да так, чтобы ни тот, ни другой ни о чём не догадался.

Роет Барсук нору, старается. Не нора у него получается – дворец подземный! И для жилья места хватает, и для припасов разных. А Волк тем временем добычу свою к норе этой подносит. Принесёт, положит у входа и вновь в лес бежит…

А того и не подозревает, что хитрая Лиса за кустом неподалёку прячется. И как только Волк добычу очередную у норы оставит – рыжая хитрюга её сразу же хвать и в свою нору тащит.

Устанет Барсук рыть, вылезет на минутку из норы, по сторонам осмотрится – нет ничего! «Не везёт пока моему другу!» – подумает так, вздохнёт и вновь в норе спрячется, работу свою продолжает.

Подбежит Волк к норе, новую добычу положить – а прежней уже нет. «Молодец мой друг! – думает серый. – И нору роет, и припасы в кладовку складывать успевает!»

Подумает так и с новыми силами в лес спешит.

Притомился, наконец, Барсук, решил большой перерыв себе устроить. Вылез из норы, уселся около входа. Сидит, на последнем осеннем солнышке греется, друга своего поджидает. И удивляется, как это Волк за столько времени ничего не добыл.

А Волк тоже подустал изрядно. Тоже решил у норы отдохнуть, ну, и заодно подкрепиться из тех запасов, которые сам же и натаскал.

Подбежал Волк к норе.

– Ну, всё, хватит на сегодня! – говорит он Барсуку. – Надо немножечко перекусить. Принеси мне чего-нибудь из тех припасов, что мы с тобой за день сегодняшний заготовили.

Вытаращил Барсук на друга глаза.

– Какие такие припасы?! – спрашивает с удивлением. – Ты же мне так ничего и не принёс за день целый!

Теперь уже Волк на Барсука глаза вылупил.

– Как это не принёс? – спрашивает с обидой. – Да я ж тебе столько всего перетаскал! Что-то ты хитришь, крутишь ты что-то, дружочек мой!

– И ничего я не кручу! – стоит на своём Барсук. – Не принёс ты мне ничего, вот и весь сказ!

Разозлился тут Волк, аж затрясся весь от злости. Бросился на Барсука, чтобы на мелкие кусочки его разорвать, но успел Барсук в самый последний миг в нору юркнуть, спрятаться там от разъярённого приятеля. Сидит в норе, дрожит весь, ничего понять не может. Радуется только, что вход в нору по своим барсучьим размерам делал и Волку туда ни за что не пролезть.

А Волк поскулил, поскулил от злости и голода, да и в лес поволокся. Зарёкся он с той поры хоть с кем-либо дружить и уж, тем более, припасы совместно заготавливать.

Убрался Волк, а Барсук, хоть и не виноват ни в чём, боится из норы вылезти. Решил он, вообще, всю зиму в норе продремать, до весны самой.

«А весной, – думает, – пройдёт у моего друга злость, разберётся он, что к чему. И станем мы снова друзьями, как и прежде!»

Но напрасно он так думал, пустыми надеждами себя тешил. Пришла весна, вылез Барсук из норы, по лесу весеннему ковыляет, солнышку тёплому радуется. А тут