Дашенька и волшебные очки - Геннадий Петрович Авласенко

– Возвращай, – кричит, – мою добычу! А не то я тебя самого съем!

Хорошо ещё, что не успел Барсук от норы далеко отойти – сумел-таки до неё добежать, от друга бывшего в ней спрятаться. Посидел, отдышался… и решил после этого лишь в сумерках из норы на поверхность выбираться. Да и то ненадолго…

Так с тех пор и поступает…

И не ведает того, что во всём Лиса виновата, чтоб ей, рыжей плутовке, пусто было!

И эту сказку Дашенька тоже в лукошко своё положила и поблагодарила за неё Лешего. А потом она и сама увидела сказку.

Эта новая сказка висела, запутавшись в паутине, среди густых ветвей орешника.

– Ой, сказка! – воскликнула Дашенька. – Бедненькая!

Она протянула к сказке руку, потом отдёрнула её и нерешительно посмотрела на Лешего.

– Бери! – улыбнулся девочке Леший. – Нашла, значит, твоя!

– Спасибо! – сказала Дашенька, осторожно выпутывая из паутины очередную сказку. О том, как…

Как Паучок с Ветерком подружился

Жил да был на одной полянке Паучок, который очень летать хотел. Но не умел, потому что не имел крыльев. И потому очень завидовал мотылькам, пчёлкам и прочим летающим насекомым.

Правда, пауки тоже могут летать при помощи паутинок, и наш маленький Паучок однажды решился на такой полёт. Он взобрался на высокую ветку, изготовил себе для полёта длинную паутинную ниточку и, ухватившись за неё всеми своими лапками (а лапок у всех паучков ровно восемь), полетел по ветру.

Но, увы, не о таком полёте всю жизнь мечталось маленький Паучку. Ведь ветер, огромный и могучий, мчался куда-то по своим личным делам, а вовсе не туда, куда хотелось бы попасть нашему Паучку. К тому же ветер этот не особенно церемонился с паутинкой: то подбрасывая её под самые облака, то так мотая из стороны в сторону, что у маленького Паучка даже голова кружиться начинала. А потом Паучок с ужасом понял, что, продолжая лететь по ветру, окажется очень далеко от родной полянки, и непросто будет ему вновь до неё добраться.

– Остановитесь на минуточку, мне надо сойти! – закричал Паучок, обращаясь к ветру, но тот всё продолжал и продолжал мчаться вперёд, даже не расслышав из-за собственного шума тоненького срывающегося паучьего голоска. Хорошо ещё, что в это самое время паутинка зацепилась за ветку одинокой берёзы, и наш Паучок успел на эту ветку перебраться. Вскоре паутинку повлекло дальше, а маленький Паучок лишь грустно посмотрел ей вслед. Потом он вздохнул и взглянул в обратную сторону, туда, где за лесами, лугами и болотами осталась его родная полянка. И понял наш Паучок, что попасть туда вновь ему будет очень и очень непросто.

И тут Паучок увидел, что на соседней ветке сидит ветер. Самый настоящий, только очень маленький, так что будем называть его не ветром, а ветерком. И даже с большой буквы, потому как Ветерок этот – один из героев нашей сказки.

Ветерок не просто сидел на ветке, он плакал. И наш Паучок, совершенно позабыв о собственных неприятностях, принялся его утешать. Точнее, поинтересовался, кто Ветерка обидел.

– Никто меня не обидел, – всхлипнув, проговорил Ветерок. – А плачу я потому, что мне очень грустно.

– А почему тебе грустно? – задал второй вопрос Паучок.

– Мне грустно, потому, что у меня нет друзей, – всхлипнул Ветерок. – А ещё потому, что я не умею делать ничего полезного. Единственное, что я могу, это подхватить с земли опавший берёзовый листочек или птичье пёрышко, но кому какая будет от этого польза?

– Не плачь, Ветерок! – воскликнул Паучок. – Я, кажется, знаю, как тебе помочь! Во-первых, я стану твоим другом, а во-вторых, сейчас сооружу новую нить-паутинку. А потом ты поднимешь её в воздух и понесёшь вместе со мной вон в ту сторону! Это будет очень полезное дело!

Так они и поступили. Паучок быстренько соорудил паутинку, а Ветерок, подхватив её, доставил своего нового друга на его родную полянку. И сам тоже на ней остался, и каждое утро (если не было дождя) Ветерок и Паучок весело взмывали над полянкой и летали наперегонки с мотыльками и пчёлками. И даже обгоняли их, потому что Ветерок, несмотря на скромные свои размеры, мог развивать очень неплохую скорость.

– Ну, вот! – сказал Леший, заглядывая в лукошко в руках у Дашеньки. – Богатый сказочный урожай ты собрала!

– Благодаря вам! – сказала Дашенька Лешему.

Потом она взглянула на насупившегося Домового и быстренько добавила:

– И тебе тоже!

К Домовому Дашенька обратилась на «ты», не потому, что было плохо воспитанной девочкой, а исключительно по просьбе (как вы помните) самого Домового.

– А знаете, – вдруг вспомнила она, – как-то со мной на Новый год тоже одна история приключилась. Может она и не совсем сказочная, но…

– Расскажи! – в один голос попросили Дашеньку Домовой и Леший. – А мы уж сами решим: сказочная эта история или нет.

– Ну, хорошо! – согласилась Дашенька. – Слушайте!

И она начала рассказывать своим новым друзьям историю под названием:

Подарок от Деда Мороза

Больше всего на свете хотелось Дашеньке увидеть… Деда Мороза.

Настоящего.

Потому что ненастоящих «дедов Морозов» Дашенька уже видела и не однажды. И хорошо понимала, что все они – ненастоящие… и даже (не всегда, правда) знала, кто из взрослых выдавал себя за Деда Мороза на новогодних утренниках. В школе, где она теперь училась во втором «Б» классе, неизменным «Дедом» был учитель физкультуры, Борис Владимирович. А в детском садике, всё то время, пока Дашенька его посещала, Дедом Морозом и, вообще, была тётя воспитательница из соседней группы, и Дашенька тоже очень хорошо её знала. И только на том новогоднем утреннике, что проходил в прошлом году в Доме культуры папиного завода, Дед Мороз был почти настоящим, но Дашенька всё же как-то догадалась, что и он не совсем настоящий, хоть и получила от него большущий и вкусный подарочный набор.

Настоящим был лишь тот Дед Мороз, который в новогоднюю ночь оставлял под ёлкой подарок для Дашеньки, и вот его-то она, к сожалению, так ни разу и не видела. Каждый раз хотела дождаться, и всякий раз засыпала ещё до дедушкиного появления. А утром под праздничной ёлкой уже лежал новогодний подарок, и подарок этот всегда был самым-самым! Куда лучше всех тех подарков, что Дашенька получала от ненастоящих «дедов морозов». Так и должно было быть, и Дашенька всегда этому радовалась. И одновременно огорчалась, что вновь