Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

– А еще я готова не только танцевать для такого красавчика, как ты. Я могу делать для тебя и более приятные вещи…

Она уже собралась накинуть ему на шею шарф, как вдруг царевич жестом остановил ее:

– За это золото я попрошу тебя сделать все то же самое, только не для меня, а для моего друга Клеона.

Танцовщица озадаченно посмотрела на него.

– Я получу все, что в этом мешочке, только за то, что станцую для Клеона и проведу с ним ночь? Не могу понять: в чем подвох и зачем это тебе? Ладно еще, когда меня просили о том же самом ради какого-нибудь старика, но Клеон и так нравится мне как мужчина. Жаль, что у него деньги не задерживаются.

– Вот и хорошо, что он тебе нравится, тем приятнее тебе будет справиться с этим поручением, – усмехнулся царевич. – А зачем мне все это? Вообще-то я мог бы и не отвечать, но ты девушка умная и, думаю, умеешь держать язык за зубами?

Гречанка кивнула.

– Я хочу заняться торговлей в Карфагене, и мне понадобится надежная охрана. Пунийцы не станут честно со мной сотрудничать, постараются обмануть. А мы с вами, греками, здесь чужеземцы и лучше поймем друг друга. Ты – это моя возможность заручиться поддержкой Клеона и, соответственно, всех греческих наемников. Как видишь, я с тобой откровенен.

Танцовщица вновь присела на ложе и задумчиво произнесла:

– Я ценю твою откровенность, царевич! И сделаю то, о чем ты просишь. Клеон навсегда запомнит сегодняшнюю ночь! И он точно не забудет о том, кому станет обязанным этим счастьем!

– Благодарю тебя! Мы поняли друг друга.

Царевич поднялся и пошел к двери. Когда он взялся за ручку, услышал голос Дионы:

– А ты не жалеешь о том, что отказался от моего танца? Гречанки – мастерицы в любви. Думаю, ты многое смог бы узнать об этой стороне человеческой жизни, оказавшись на моем ложе.

Массинисса состроил страдальческую гримасу и, повернувшись к ней, произнес:

– Не искушай меня, пожалуйста! Поверь, я и так держусь из последних сил, поэтому и тороплюсь уйти!

Она усмехнулась, оценив его шутку, но грустно произнесла:

– Что ж, прощай, царевич! Я выполню наш договор и уберусь из этого проклятого Карфагена! Не вышло у меня покорить эту Столицу мира. Пунийцам больше хотелось переспать со мной, чем наслаждаться искусством моего танца, а местные греки – публика небогатая. Вернусь обратно в Афины. А в твоей жизни рано или поздно окажется женщина-гречанка, и тогда ты поймешь, чего лишился сегодня.

Она бросила на него последний отчаянный взгляд-призыв, и Массинисса, быстро сказав: «Прощай!» – поспешил за дверь, чтобы не поддаться порыву остаться.

– Идем отсюда скорей! – сказал он ожидавшему внизу Оксинте и вышел из таверны.

Тот молча последовал за ним.

Когда они шли мимо портовых складов, телохранитель поинтересовался:

– Ты сделал все, что собирался сделать? Все прошло нормально?

– Да, – рассеянно ответил Массинисса, думая о красотке-танцовщице.

Неподалеку от них раздался окрик:

– Эй, нумидийцы! Не спешите! Есть разговор.

Они оглянулись – их догонял Селькафт вместе с шайкой портовых разбойников. Оксинта, взявшись за рукоять своего кинжала, вышел чуть вперед. Он хотел было прикрыть собой царевича, но люди разбойничьего вида стали обступать их со всех сторон. У них были синие полоски ткани на руках либо голубые ленты, которыми они перехватывали волосы на голове.

– Я слушаю, – стараясь сохранить спокойствие, проговорил Массинисса, который опустил ладонь в боевой пояс, нащупывая один из метательных кинжалов.

– Говорю один раз и повторять не буду! Если ты еще раз окажешься здесь, на земле Портового братства, без разрешения уважаемого Абидоса, тебя ждет смерть! Я не забыл, что из-за тебя мне пришлось казнить одного из своих верных людей, и сам с удовольствием перережу тебе горло! – презрительно сплюнув, сказал царевичу главарь шайки.

– Что он говорит? – с тревогой спросил Оксинта, оглядываясь по сторонам. Он еще плохо понимал по-пунически.

– Запрещают нам приходить сюда. Иначе, говорят, убьют! – вкратце перевел ему Массинисса.

– Тогда давай быстро выбираться отсюда! – потянул его за руку Оксинта.

– Может, еще побежим? – зло огрызнулся царевич. – Нас гонят отсюда взашей какие-то разбойники. И это в городе, где я почетный гость! А ты предлагаешь просто уйти?

– У нас будет возможность припомнить им это, если сейчас останемся живы, – строго глядя на Массиниссу, сказал Оксинта. – Наши кинжалы – неподходящее оружие для того, чтобы дать им бой.

Это резонное замечание охладило пыл царевича. Он увидел в руках разбойников цепи, длинные дубинки, большие кинжалы, напоминавшие короткие нумидийские мечи. Им с Оксинтой было не выстоять против двух десятков этих головорезов.

– Хорошо, мы уйдем! – проговорил царевич.

Но едва он повернулся и они с телохранителем пошли прочь, как в спину понеслись свист и оскорбления.

Оксинта вцепился в руку злившегося Массиниссы и быстро увел его из портовых кварталов.

– Проклятье! А я хотел прийти вечером в «Элладу» и посмотреть на танец Дионы… В последний раз, – расстроенно проговорил царевич.

– Это не самая большая потеря, – успокоил его телохранитель.

* * *

К Ферону они успели как раз к обеду. Увидев расстроенные лица молодых людей, старик не стал ничего выспрашивать, а сразу начал с делового разговора.

– Извини, что я поторапливаю, дорогой царевич! Но торговые дела не ждут, и долгие раздумья могут принести большие убытки.

– Ты прав, Ферон! Мне стоит заняться каким-нибудь торговым делом здесь, в Карфагене, и непременно добиться успеха, а то меня кое-кто в этом городе слишком несерьезно воспринимает.

Последнюю фразу он проговорил зло, сквозь зубы, словно кому-то угрожая.

Старик сделал вид, что не заметил этого, и заговорил о своем:

– Я хочу предложить тебе один интересный способ, как заработать нам с тобой и вашим массильским купцам, которых здесь обдирают пошлинами, а еще не дают самим торговать своими товарами.

Массинисса с интересом посмотрел на Ферона:

– Я уже согласен. Мне хочется чем-то помочь нашим торговым людям.

Довольный, купец придвинулся к Массиниссе, жестом выпроводил слуг и негромко стал говорить:

– Да будет тебе известно, что все чужеземные товары в Карфагене облагаются большими пошлинами. Гораздо меньше платят пунические караваны, которые привозят сюда то же самое. Купцы-карфагеняне оказываются в более выигрышном положении, а их конкуренты или несут убытки, или почти ничего не выручают от своей торговли.

– Мне это известно, – кивнул Массинисса. – И что ты предлагаешь?

– А вот что… Ты предупредишь следующий караван из Массилии, чтобы он не спешил пересекать границу карфагенских владений и подождал в условленном месте. Туда