Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов

– Ну, я думаю уже лет десять.

– То есть они, уже выходя, приходят уже как-бы в другой мир, да?

– Они уже пришли в другой мир. Они тоже уже в другом мире живут. У них сейчас куча схем. Вот они продают эти червонцы, как раньше, «золотые» там, да? Телефоны, серые схемы, там еще какую-нибудь херню. Или людей швыряют, обманывают. Там какая-то посуда, там представительства, то есть они вот сейчас по этой херне. Ну, а скупка краденного? Скупка-то краденного никуда не делась.

– Ну, а вообще можно сейчас говорить, что зона или пространство, в котором можно разгуляться, у преступников сужается?

– Там знаешь, зона эта она как сузилась, так и расширилась. Допустим, тот же интернет дал кучу возможностей аферистам. Мы же с тобой по телику каждый слышим про все эти вещи банковские… Там целые зоны сидят, обзванивают, там говорят, там швыряют, люди хавают. Люди сами отдают им все свои денежки.

– Зато карманных краж стало меньше.

– Ты знаешь, а людям-то не легче… Как бы тебе попонятнее сказать-то. Он же в карман не засунет там сто тысяч. А вот с карточки у него и сто, и двести, и триста тысяч снимут и не сморгнут.

– А вопрос: но это уже другие люди всё это делают? А там какие существуют преступные отношения?

– Конечно, чаще они с зоны это всё мастырят. С зоны. Сидят колл-центры, хозяин в курсе, там это всё под контролем, это всё с зоны делается. Или эта разводка: там ваш сын попал в ДТП, вот он сбил человека, срочно дайте денег, чтобы не посадили. Это же все зоновская работа. Но карманники никуда не делись и не денутся, потому что карманник – это, во-первых, всегда работа наблюдателя. Например, карманник зашёл в магазин, в хороший магазин, в дорогой, да? И он видит, ты рассчитываешься карточкой или, ты рассчитываешься денюжками. Как ты рассчитываешься. Я видел видео, целая куча записей у нас есть из хороших магазинов. Там, допустим, могут у тебя и срезать то, что ты купил в магазине. Это, например, хорошие туфли, дорогие, тысяч за сто, за двести. В общем, там тоже целые схемы имеются. Вот мы одну запись смотрели, там девушка сидит, у нее коробки уже лежат. На диванчике сидит. Сзади садится, тоже меряет и спокойно коробки забирает и уходит. Потом, а на видео это хорошо видно, иди их найди, они там все приезжие.

– А куда это всё девать? Есть скупщики краденного?

– Подожди-подожди. Есть такое. Подожди, стоп. Ты херню какую-то говоришь. Если туфли стоят сто тысяч рублей, а ты отдаёшь их за двадцать тысяч? Да у тебя их купят с ногами и с руками через тот же интернет, и ты в накладе не останешься… Сотка и двадцатка – так? Не, ну а потом ведь и сумочку забирают. Там в сумочке много чего может быть. И карточка, и всё, и всё, и карточку можно ведь и вскрыть? То есть – ничего особенного. Карманники были, есть и будут, и у них чётко всё отработано. Они уже наблюдают, они смотрят. Вот. Они знают. Никуда они не денутся. Эта работа будет всегда.

– То есть карманник – это, прежде всего, наблюдатель, да?

– Ну, конечно. Он же должен… А чего к тебе, например, лезть, к нищему, зачем ему в карман тебе лезть?

– Ко мне не надо лезть.

– Да у тебя и нет ничего, кроме бургера хорошего там, ещё чего-то, или, скажем, шоколадки «Сникерс».

– Да от шоколадки этой ему никакого толку нет. Нет хорошего ничего.

– Ну, да.

– А как закончили вот эти продажные менты типа Салимова и других?

– Салимов закончил, отсидел, уехал в Волгоград и там возглавил диаспору узбеков. Хотя он талыш. Но он способный, он способный. Вот. Что с ним сейчас – не знаю.

– А бывают в преступной среде хэппи-энды?

– Как не бывают? Бывают, конечно, хэппи-энды. Когда человек завязал, ведет нормальный образ жизни.

– Только так?

– Только так. А как иначе то!

– Даже Дедушку Хасана – и то убили.

– Убили.

– Взорвали, да?

– Нет, этого застрелили.

– То есть вот этих случаев, когда человек сам умирает, своей смертью, нет?

– А Японца как убили? Они же в девяноста процентах случаев не умирают своей смертью!

– Это ты про преступников, да?

– Да, именно, вот, про преступных авторитетов. Нет, преступники, бывает, и доживают до ста лет. Смотри, преступник и авторитет – это разные вещи. Если говорить о «ворах в законе» – они ведут такую жизнь, они постоянно что-то решают, решают человеческие судьбы. Они постоянно третейские судьи, кому-то от этого хорошо, кому-то очень плохо. Это вся их жизнь в этом. Но и у них тоже идет война постоянно, потому что у них есть и пересечение интересов, и деньги, и тому подобное. Им тоже тяжело выжить. А вор – он вор. Он когда выбирает воровскую жизнь, он знает, что ему до старости не дожить. Либо в тюрьме сгниет, либо туберкулёзом заболеет там и умрет в тюрьме на больничке, либо его застрелят, либо зарежут. Еще может случиться, что он где-то окарается, где-то оступится. Ну и станет не вором, и его тоже завалят.

– А у Салимова, значит, всё хорошо, да?

– Да не знаю я, хорошо или нет. Я думаю, он так же криминалом занимается. Он же сейчас глава диаспоры, занимает место главы диаспоры. И раз он ничего другого делать не умеет, я думаю, что он там мутит что-то. Наверняка он уже организовал торговлю, коррумпировал мусоров. Таких же, как он, там – узбеков, азербайджанцев, ещё кого-то. У них, видишь, что, все вот иноверцы, да? Азербайджанцы, узбеки, кавказцы, они умеют договариваться, и вот он пришел…

Это, знаешь, как в том анекдоте, да?! Еврей пришел устраиваться на работу завскладом. Ну, там до него было уже пять человек, ну. И всех не устраивает зарплата, ну, это в советское время ещё. Он приходит: «Ну все, я выхожу на работу». А начальник-хозяин склада говорит: «А что это вы даже про зарплату не спросите?» Он говорит: «А что, у вас ещё и деньги дают?» Вот это ложится прямо на деятельность Салимова и таких, как он… Они пытаются залезть там участковыми или ещё кем-то, чтобы все схемы прикрывать криминальные…

– А почему пускают?

– Потому что он начальнику деньги тащит. И, когда Салимов был при погонах, – он кормил всё отделение. Покупал бензин, причём тогда, когда время крайне тяжёлое было. Там ни зарплат, ни бензина. Вот как